Прогулки по краю пропасти
Шрифт:
Главный пробуравил взглядом автоматчиков. Последнее замечание – беречь арестованных – очевидно, относилось прежде всего к ним. Оба конвоира подтянулись. Похоже, авторитет главаря был здесь непререкаем.
– Нас совершенно не интересует ваш объект, – звучным голосом произнесла вдруг Варя.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – в тон ей добавил Саня.
Варя мимолетным взглядом поблагодарила напарника за поддержку и с легкой усмешкой проговорила:
– Во многом знании – многие печали.
– А что же вас здесь интересует? – резко выдохнул главный. –
– Мы хотели всего-навсего встретиться с одним человеком. Вроде бы, как нам сказали, он работает здесь. И нам нужно с ним поговорить.
– Кто такой?
Главарь задавал свои вопросы отрывисто, не сводя глаз с лица Вари. Та – что за упорная девушка! – не отводила взгляда.
– Фамилия его Борисов.
– Зачем он вам нужен?
– Мы хотели опросить его как свидетеля преступления.
– Какого преступления?
– Убийства. Четырех человек.
– Где произошло убийство? Когда? Кто убит?
– Убийство произошло в урочище Соленая Падь близ Абрикосова. Пятнадцатого июля сего года. Зверски убиты четыре человека, в том числе трое женщин.
– Ваши полномочия?
Варя отрицательно покачала головой.
– Никаких официальных полномочий. Я корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Он, – Варвара кивнула головой в сторону Сани, – жених одной из убитых девушек.
– При чем здесь Борисов?
– Борисов – единственный родственник погибших. И это он звал убитых приехать именно сюда – в Абрикосово, в Соленую Падь.
– При чем здесь наш объект?
– Повторюсь. – Варя упорно выдерживала на протяжении разговора игру в «гляделки», затеянную военным. – Ваш объект нас нисколько не интересует. Нам сказали, что на горе, на метеостанции, работает Борисов.
– Ясно, – прознес главный. – Все ясно. – Он отвел взгляд от Варвары и обратился к ученому: – Ярослав Михайлович, экскурсия не отменяется. Начинайте прямо здесь. В инкубаторе мы к вам присоединимся.
Главарь повернулся через левое плечо и вышел из комнаты. Следом за ним как тень вышел и его молчаливый помощник.
…Когда дверь в красный уголок закрылась и они вдвоем быстро зашагали по коридору – первый впереди, второй чуть сзади, главарь на ходу бросил:
– Найди мне Борисова. Срочно. Пусть прибудет в мой кабинет.
Ученый, оставшийся в красном уголке вместе с пленниками и автоматчиками, откашлялся и произнес:
– Прошу простить, мм, господа, – голос его оказался робким, почти извиняющимся, – я давно не проводил показов объекта. Поэтому прерывайте меня, если что-то в моем выступлении покажется вам недостаточно, мм… понятным. Прошу вас без стеснения задавать любые вопросы.
Ученый исподлобья оглядел Варю с Саней.
– Данный объект, – продолжил он, очевидно, постепенно вдохновляясь от звука собственного голоса, – является совершенно секретным, поэтому мне не совсем понятно, почему товарищ, м-м… товарищ полковник позволил вам осмотреть его. Вероятно, после осмотра товарищ полковник возьмет с вас подписку
Ни Саня, ни Варя ни звуком, ни движением не прервали ученого. Автоматчики посматривали на белохалатника слегка иронически, но тоже с очевидным интересом слушали.
Ярослав Михайлович (как представил его главный) взобрался на возвышение рядом с классной доской. Руки он по-прежнему держал в карманах халата и перебирал там ими. Голос его возвысился и окреп.
– Итак, – проговорил он, – об объекте. Данный объект был создан по представлению Министерства обороны СССР и решению Политбюро ЦК КПСС в тысяча девятьсот семьдесят втором году. Почему именно здесь, спросите вы? Ну, во-первых, свою роль сыграла удаленность местности от промышленных и военных объектов. Скажем, до ближайших крупных городов отсюда не менее сотни километров. До города Краснодара, к примеру, около ста двадцати километров, до города Туапсе – более ста. Во-вторых, чрезвычайно важна чистота здешнего воздуха. И, в-третьих, теплый климат: среднегодовая температура здесь составляет примерно плюс четырнадцать градусов по шкале Цельсия.
С каждой фразой говоривший все более воодушевлялся. Он постепенно входил в менторскую роль – похоже, любимую, однако слегка подзабытую.
Варя внимательно слушала его хорошо поставленную речь. Но параллельно в голове бились мысли: «Зачем они вдруг решили нам что-то рассказать? И показать?.. Чтобы потом шлепнуть нас? Но зачем тогда тратить время и силы? Или… Они хотят (через нас) кого-то о чем-то предупредить? Или – напугать? Или – перевербовать нас? Сделать своими союзниками? Ну, последнее – конечно, смешно…»
– Лично я здесь работаю, – продолжал ученый, – с тысяча девятьсот семьдесят девятого года, по распределению после окончания биологического факультета МГУ. Сейчас я заведующий лабораторией, доктор биологических и кандидат философских наук. И если объект в настоящее время возглавляет полковник Бурдаков, то я, по сути, являюсь его заместителем по научной работе.
– Полковник Бурдаков – тот человек, что был здесь, – утвердительно проговорила Варя.
– Так точно, – откликнулся ученый. – Человек высоких принципов, огромных познаний и редкой души.
– Мы это поняли, – с тончайшей иронией обронила Варвара.
Ученый то ли вправду не заметил (то ли сделал вид, что не заметил) ее насмешливого тона и продолжил:
– В течение вот уже тридцати лет на нашем объекте проводятся опыты по генетическому модифицированию различных биологических структур.
«Зам. по науке» обернулся к доске, взял мелок и аккуратным почерком написал:
– Опыты по генетическому модифицированию, – продолжил ученый, – стали теоретически возможны после открытия американскими учеными Уотсоном и Криком в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году структуры ДНК. Впоследствии оба они стали лауреатами Нобелевской премии.