Прогулки по крышам
Шрифт:
Щелчок пальцев – и на столе перед Агатой загорелась свеча в облитом воском подсвечнике. Аделаида Егоровна смотрела сверху, сложив руки на могучей груди. Большой нос крючком, черные глазки-бусинки, отливающие в темноте красным, длинный, плотно сжатый рот. Она очень придирчиво осмотрела Агату и вынесла вердикт:
– Так. Для начала определимся с уровнем знаний. Ты, видимо, обучалась в провинциальном маг-училище, когда тебя нашли Искатели?
– Н-нет... У нас в Светлогорске таких училищ нет.
– Значит, была слушательницей курсов юных
– Я о них даже не слышала.
– Значит, ты получала домашнее воспитание? Мориарти, Мориарти... Что-то не припоминаю я такую фамилию. У тебя в семье еще есть волшебники?
Да воз и маленькая тележка! Агата собралась с духом, прежде чем допрос успел продолжиться:
– Я не обучалась магии. Нигде. Никогда.
– Как! – Басистый голос Аделаиды Егоровны взлетел и стал звучать почти нормально. – Совершенно? Но ты хотя бы знакома с основами?
– Нет, – угрюмо призналась Агата.
– А что ты умеешь делать?
– Ничего.
Похоже, отрицательные частицы и местоимения станут основными ее ответами на таких уроках. Класс шептался.
– Но ведь Искатели сочли тебя достаточно талантливой для обучения в столице! Что они написали в заключении? Какую определили специализацию, на что нам следует обратить внимание?
Никакую, чуть было привычно не сказала Агата. Потому что и заключения никакого нет, и Искателей она в глаза не видела. Как и они ее. Аделаида Егоровна уже листала папку с документами.
– Так, – сказала, хлопнув папкой о стол. – Кто-то забыл вложить заключение и рекомендации. Вопиющая безалаберность! И что я должна сейчас с тобой делать? Здесь же не ясельная группа для младенцев-волшебников, а столичный интернат для подготовки студентов Академии!
Спасибо, а то она не знала! Агата так упорно смотрела на пламя свечи, что оно начало расплываться перед глазами.
– Хорошо, я сегодня же разберусь с этим, а сейчас дай-ка мне руку!
– Зачем?
– Я, конечно, не Искатель, но уж уровень-то магии я определить в состоянии! Давай-давай, не бойся!
Горячие пальцы сжали запястье, как будто учительница считала пульс. Класс опять притих. Агата смотрела снизу в сосредоточенное лицо волшебницы. Пальцы нетерпеливо сдвинулись, сжались сильнее – так что Агата почувствовала свой собственный пульс. Аделаида Егоровна аккуратно опустила на стол ее руку.
– Так.
Прозвучало зловеще – что на этот раз? Голос учительницы был очень тихим. И очень выразительным.
– Я ничего не вижу.
– Может, свет зажечь? – предложила Агата машинально. Она не ожидала, что ее слова воспримут как остроумную реплику. За спиной засмеялись, зафыркали.
– Класс! – призвала к порядку Аделаида Егоровна. И угрожающе нависла над столом. Над Агатой. Сказала раздельно: – Я – не – вижу – ни – малейшего – признака – магии! Теперь скажи – кто тебя устроил сюда, моя девочка?
– Аделаида Егоровна, может, вам нужны очки посильнее? – спросили из темноты довольно нахально.
– Димитров, я вижу достаточно хорошо,
– А в школе запрещено использовать файерболы!
– А я создам прецедент!
Видимо, угроза была нешуточной, потому что нахальный Димитров сразу умолк. Смотреть в пронзительные глаза-жучки учительницы было невыносимо. Агата вновь уставилась на свечку. Она оплывала очень медленно – наверно, в воск добавлено какое-то специальное вещество. Или магия.
– Поня-атно, – сказала Аделаида Егоровна трубным голосом. – Твои родственники или покровители – сущие идиоты. Пристроили девочку в столичный интернат и не подумали, что для учебы нужно иметь хотя бы зачатки, хотя бы следы таланта! Ну так вот. Они просчитались. Я сегодня же доложу обо всем директору. Даже если тебя оставят в интернате – в чем я очень сомневаюсь, – я не желаю больше видеть тебя на своих уроках. Тебе ясно?
Предельно. У Агаты вдруг заболели пальцы. Она и не заметила, как вцепилась в парту обеими руками. Моргнула – свеча опять расплывалась. Но уже от слез. Наверное, она слишком долго смотрит на пламя... «Бездарь, – сказал он. – Убери от меня эту бездарь!» Надо же, не вспоминала, не вспоминала, а именно сейчас...
– Значит, у меня нет магии? – Агата услышала свой голос. Квакающий какой-то. – Совсем-совсем нет?
Показалось, или в лице Горыновны мелькнуло сочувствие?
– Нет. Не знаю, кто и что тебе наговорил, – но нет.
– С-спасибо...
– Не за что... Что?!
Опять решила, что над ней издеваются. Агата встала, с дребезгом отодвинув стул.
– Я пойду. До свидания.
Аделаида Егоровна говорила ей в спину, перекрывая всевозрастающий шум в классе:
– Возможно, это ошибка Искателя или сбоила аппаратура в вашем Светлогорске. Накладки, хотя и крайне редко, бывают. Советую для верности сходить к Слухачу. Тогда отпадут все сомнения...
Агата развернулась с яростью:
– Нет!! Никогда! Никогда больше!
В лицо толкнуло теплой волной воздуха – и мантия на волшебнице вспыхнула. Отпрянув, Агата замерла с разинутым ртом. Секунда, вторая... Учительница махнула рукой сверху вниз, словно отряхивая одежду – пламя мгновенно погасло, а Агата окончательно ослепла.
– Димитров!!! – От грозного рыка застучали подскочившие подсвечники, задребезжали стекла, и с потолка посыпалась штукатурка.
– А что – Димитров! – независимо сказал Димитров. – Чуть что – сразу Димитров!
– К директору! НЕМЕДЛЕННО!
Увесистый неторопливый топот. Димитров, похоже, специально печатал шаг. Агата, моргая, оглянулась на ослепительный проем двери. Кажется, парень широко улыбнулся ей – во всяком случае, зубы сверкнули. Или опять показал язык? Гулко хлопнула дверь.
В классе стояла полная тишина. Агата поправила лямку сумки на плече и сказала неловко:
– Я пойду.
– Звонка на перемену я еще не слышала. Сядь.
– А?
– Сядь, говорю. Побеседуем.
– О чем? Вы же все уже сказали.