Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!
Шрифт:
Встреча друзей происходила на кухне, и что она может оказаться последней — друзья об этом не думали. Помех застолью в лице матери не было, и они уселись за кухонный стол. Разложили нехитрую закуску из "анчоусов", хлеба и зелёного лука. "Анчоусы" — только моё, неправильное название любимой монастырскими пролетариями хамсы, выловленной в неизвестном водоёме. "Морепродукт" имел и другое обозначение: "на рупь — сто голов".
Интересно было наблюдать за процессом вскрытия водочной посудины: "открыватель" брал в руки бутылку "и на его лице появлялось
Сегодня знаю, что он делал тогда: устраивал "гидроудар". У больших специалистов пробке хватало одного "гидроудара" и она открывала путь к вожделенному напитку. Способность "пробочных вышибал" высоко ценилась в среде пьющих и таким наливали из "уважения к таланту". У отца не получалось вскрытие ни с первой, ни с третьей попытки, и когда такой "конфуз" случался, то друг тут же отбирал посудину с напитком и блестяще совершал операцию по её вскрытию. Не понимаю и до сего дня: если у хозяина не получается "классическое вскрытие", то за каким хреном допускаешь его до "операции"!? Почему, если у тебя она получается лучше, самому её не выполнить?
— А уважение к хозяину где?
Пиршество не могло иметь место в присутствии матери, а мать работала на "подёнке". Беседа начиналась после первой стопки и состояла из обсуждения текущих событий:
— Как жить-то дальше будем?
— Господь подумает о нас — отвечал отец
Счастливые люди! Все прочие верили в "силу и могущество партии большевиков", а эти двое "отщепенцев" уповали всего лишь на Бога! Чего было ожидать хорошего советской власти от явных "врагов и отщепенцев"!? Да чего угодно!
По мере достижения нужного "градуса" беседы плавно переходили к другим темам. Начавшаяся война забывалась и не пугала. Да и как она могла напугать двух друзей, если они твёрдо верили в формулу, давно и без них выведенную:
— "Если бог за нас, то кто против нас"? — уверенность в заступничестве бога не покидала друзей ни при какой житейской ситуации!
Застолье длилось до прихода матери, и было непонятным, удивительным для меня в их подходе к предстоящим событиям: почему бы ни разойтись за минуты до прихода матери? Почему они всегда ждали появления и активных действий с её стороны "по наведению порядка на суверенной территории?"
а) довольно резко, не выбирая выражений, мать выпроваживала гостя из кельи,
б) в маленьком зале на пол бросалась какая-нибудь подстилка и отец, без всяких споров и возражений, ложился отсыпаться от выпитого. Перед тем, как совсем погрузиться в "наркосон", отец что-то бормотал на непонятном языке. Очень дивился способности отца:
"Это ж надо! умеет говорить непонятным языком!" — не знал, что это был древнегреческий, церковный, "служебный" язык. Но почему только в подпитии отец начинал говорить на древнем греческом языке? Когда и где выучил?
— В юности старший брат, священник, определил его в услужение к архиерею. Там отец и постиг древнегреческий
Что читал отец древнегреческим языком перед отправлением в "алкогольный сон" — не знаю, но, пожалуй, это была молитва "Отче наш" Что ещё могло быть?
Насколько основательно отец знал язык древних греков — этого никто из членов семьи сказать не мог. Совсем, как "медицинская латынь": её понимают только специалисты. Отцов монолог на древнегреческом никто поддерживать не брался, и огорчённому родителю оставалось только уснуть. Пребывая трезвым, он ничего не говорил на "тайном" языке, а в подпитии его "кладовые памяти открывались, и он вещал. Такие отцовы вещания могли означать одно: выпито было изрядно.
Сегодня у меня родилась фантастическая мысль, и она полностью бесовская: языки, что имеются у людей, были даны не богом, а появились самостоятельно, от "перебора". У отца была "изобличающая" особенность: если он позволял "бесконтрольное потребление спиртного на стороне", то утром следующего дня начинал чихать. Мать спрашивала:
— Где вчера пил?
О, Алкоголь "в умеренных дозах"! Мой Бог, Царь и Повелитель! Только ты "открываешь души наши и выливаешь их пьяными слезами!
Большими дураками были следователи двадцатого столетия, кто тратя психическую энергию на допросе, к тому ещё побоями мечтали получить нужное. Глупые были: почему бы не влить в интересующую вас личность двести граммов "очищенной"? "Белой головки"? "Смирновской", то есть?
Да после такого "уважения" я бы сказал всё, что требовалось выяснить в ходе следствия! Сказал бы и лишнее, что и не нужно было знать!
— …а если допрашиваемый оказывался "крепче нормы" — добавить! Но одно выпустил из виду…
— Что?
— Ваше питие — не только "акт приёма наркотического вещества жидкого вида с названием "алкоголь", ваше потребление алкоголя — ритуал! Молитва! Торжество, кое совершается только с другом! А допрашиваемый может быть другом?
— Нет.
Отцов друг был переделан мною в "шашель". Такое как-то само вышло: имя — Александр, Саша, передние зубы отсутствовали, и "С" исполнял как "Ш". Обычное явление у тех, кто теряет "молочные" зубы. В перемене имени отцова друга большую роль сыграл и старый кухонный стол:
— Мам, кто дырочки в столе наделал?
— Шашель — так отцов душевный друг был превращён в "шашель".
Глава 53.
Мать.
Филолог, получивший диплом МГУ, не станет возражать, что слова "мат", "мать" и "матрица" — однокоренные. Что такое "мат" — только полный невежда не знает; "мать" — иногда не знают и умные, а вот что такое "матрица" — об этом знают только технически грамотные граждане. Из тех, кто знаком с электроникой настоящего времени.