Прогулки с бесом. Том первый
Шрифт:
– Мог князь переиначить слова основателя христианства: "взявший меч мечем погибнет"?
– Князь в писании большим дубом просматривался, не знал писания, словес красна не глаголал, за князя соврал режиссер "шедевра". Обычная "работа в тему": сорок второй год двадцатого столетия, жестока война с потомками древних тевтонов, нюх у творцов кино работал отменно, вот и сработали "вдохновляющий" фильмец в тему. Когда нет материального оружия на отражение врагов - делается обманное вдохновение на свершение подвигов. Продолжение чужого, переделанного под нужды времени "не хлебом единым
– "...всяким словом, исходящим от ЦК ВКПб во главе с...". Годится? Подлинный текст поминать? Чёл когда-то "благую весть..."
– Не нужно. Создатель фильмеца знал евангельское "ни хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим от бога". Почему и отчего на место бога не поставил "отца и друга (всего!) совецкого народа", удержался на обыгрывании евангельских слов непонятно...
– В старую фальшивку "кто на Русь..." простаки верят до сего времени - их дело, , кому-то и фальшивая вера важнее хлеба, им вера нужнее хлеба, но почему всех хотят принудить веровать в обман?
– Какие трудности, что понимать? "Миллион без копейки не миллион", и если на весь народ найдётся один порченный собственным мнением вольнодумец - где гарантия, что безумец не испортит весь народ? Помнишь слова из писанины "вождя" (опять всего!) мирового пролетариата"?
– Какие? У него много чего сказано, аж двадцать шесть увесистых томов...
– "Из всех искусств важнейшим для нас является кино" - но почему так "во'гдь" пояснений не сделал, умолчал.
– Чего думать? Кинематограф первый и удобный враль, действует на зрение и слух одновременно, ничто другое не может довести до сознания масс деяния и речения вождей. Секта избранных владетелей дум наших процветает и ныне. Так и тянет заорать:
– Киношная мафия бессмертна!
– Как повысится цена лозунга "знания - сила!", если добавить к силе хитрость? То есть, хитрость не в знаниях, а, как и где пустить знания в дело?
– Единицы открывают и выясняют что-то новое в видимом мире, а прочие, коих на порядки больше - живут старыми запасами. Годится?
– Сойдёт...
Наше сочинительство без претензий и не выше уровня учащегося седьмого класса старой школы сравнимое с упражнением по литературе без оценок и похвал от благодарных читателей.
Иная, до предела насыщенная выдумками кинотропа войны с малым количеством подлинных случаев, но в правильно выбранном направлении главного удара, заменяет подлинную Дорогу войны.
– Шаблон добр, приветлив, исхожен во всех направлениях, и в канаву никого не сбрасывает до момента, пока к идущему не приходит понимание:
– Ослабел, Николай Петрович (Пётр Николаевич), старьём живёшь... ничего нового не повествуешь, повторяешься, на месте стоишь, ни в каком направлении не продвигаешься... Паутиной покрылся, а кое-где и заплесневел... Опустело мозговое пространство, сердечко ослабло, не проталкивает кровушку в мыслящие центры, немощь мыслительная верх взла. Кончился литературный уголь, "наш паровоз" никуда не летит... Грустное время пришло, остаётся получить от врагов порцию разъяснений о ненужности своей и сойти на обочину:
– Лишний ты на "тропе войны..." - заглотать обиду
– Ухожу не по желанию, а по обстоятельствам, кои выше нас!
– не было, нет, и впредь не будет героя, уходящего из видимого мира "по собственному", никто и никогда не просил, и впредь не выскажет желания оказать заявителю помощь в уходе из видимого мира:
– Надоели повторы, износился, ничего нового не выдаю, себе противен! Подпишите заявление!
– собственное желание имеет объяснение: на месте, где у заявителя когда-то "было что сказать" - поселился ужасный призрак "Исписался". Призрак показывает большую фигу и шепчет писателю:
– Всё, будя, прочирикал своё, готовься к отправке в "страну Забвения". Хорошее место, почти курортное и никаких затрат...
– ... а в попутчики исписавшемуся приставить братьев Аута и Пиздеца. Ребята надёжные, дело знают, но назойливые: без приглашения являются, и от услуг братьев никому до сего времени не удалось отвертеться, всех сопроводили до "места вечного покоя". Одна обида: сопроводят до места - и удаляются молчком, бросают, не составляют компанию на первое время, пока вновь прибывший не привыкнет к Небытию.
– Двоих многовато, один бы справился, работа не трудная... Похоже, и там не борются с расширением штатов?
– В самый раз, а когда работы много братья поодиночке трудятся.
– Как распределяют Пиздеца и Аута?
– Аута направляют к преставившимся в звании "большие государственные деятеятели", сообщать по телевиденью "вчера министра дел посетил Пиздец" не прилично.
– А "...и уподобился раб божий пустому топливному баку когда-то дорогого и нового авто..."
– Можно, нейтральная мыль.
– Есть ещё...
– Выкладывай.
– "...или женолюбивому мужу с пустыми тестисами..."
– Дай пояснение тестисам.
– Чего пояснять? Обычные яйца, добротные и могутные мужские яйца с исправными функциями и приличных размеров.
– Надо дать научное, понятное и убедительное толкование бедствию "исписался"?
– Можно. Охотники выяснили: если у лося выпадает хотя бы единый зуб - зверь ложится и умирает с пониманием, что без одного зуба ему не жить. Исписавшимся "инженерам человеческих душ" не мешало придерживаться лосиных правил.
– А если исписавшийся не знает "закон лося"? И допустимо сравнивать писателя с лосем?
– Почему нет?
– Ну, как же... человек, поди... мыслящее создание...
– И лось мыслит, но о чём никто не знает...
– Нарываешься? Вымахиваешься? Ведь припомню!
– Отложи мщение на потом, а сейчас набирай: "исписался" сидит в самовнушении, и начиная очередную, ненужную писчую работу автор против желания попутно заражается мыслью:
– Сделаю ещё один шедевр - и конец, брошу писать!
– из всех пыток надёжно фиксируется в мозгу "конец", и когда "концов" набирается больше, чем способен вместить котелок - происходит перегруз и останов мышления: "сколько можно, когда кончу"!?