Проходная пешка

Каннинг Виктор

– Главное, чтобы Сарлинг ни о чем не догадался. Иначе мы с тобой окажемся в аду.

– Понимаю.
– Она ответила, как секретарша, которая закрывает блокнот, поднимается со стула, одной рукой смахивая пылинки с юбки. И сделала это нарочно, потому что на миг его руки оставили ее, и она почувствовала, насколько серьезны его слова.

– Сарлинга надо убрать, - повторил Рейкс в темноту.
– Очистить от него этот мир. И с таким заключением врача, которое стало бы для нас охранной грамотой.
– А потом, обняв Беллу, он сказал: - И почти все зависит от тебя.

Он повернул ее к себе. В темноте она не видела, но чувствовала,

как близко его лицо.

– Теперь я в твоих руках. Если захочешь, сможешь предать меня, а сама останешься невредимой. Ты ведь знаешь это, правда?

– Знаю. Но мне не нравится, когда ты так говоришь.

– Никогда больше не буду.

И вдруг она спросила с какой-то болезненной дерзостью:

– А что будет потом, когда все кончится? Между нами, я имею в виду.

Без колебаний, не остановив своих рук, управлявших и его, и ее страстью, он ответил:

– Поговорим об этом, когда выпутаемся из беды.

Сгорая от любви, Белла прижалась к Рейксу. Она добивалась именно такого ответа, получила как раз то, что хотела. Разлука откладывалась на неопределенный срок.

Глава шестая

Уже несколько дней она подчинялась Рейксу во всем. В ней не осталось беспокойства, что можно ошибиться и выдать Сарлингу себя или Эндрю. Белла убедила Рейкса купить ей два фотоаппарата. Рискованно возить единственную камеру с Парк-стрит в Меон и обратно. Обычно она ездила туда вместе с Сарлингом и достаточно хорошо знала его, чтобы понять: если он заподозрит хоть что-то, то, не колеблясь, остановит машину и разденет Беллу донага. Даже шофер его ничуть не смутит.

Она прятала камеры надежно. В Меоне приклеивала липкой лентой к мраморной поперечине заброшенного камина в своей комнате. В доме на Парк-стрит тоже приклеивала - изнутри к чехлу старой пишущей машинки, что стояла в закутке у кабинета Сарлинга.

Больше двух недель Белла фотографировала, выясняла те мелочи, которыми интересовался Рейкс. Она вычертила планы обоих домов, написала распорядок дня и Сарлинга, и прислуги в каждом из них. Бумаге Белле доверялась только на Маунт-стрит, да и то в крайнем случае. Она старалась сыграть свою роль безукоризненно, чтобы доставить Рейксу удовольствие и заслужить его уважение. Повинуясь своей любви, она еще больше сблизилась с ним в, вообразив потепление с его стороны, наслаждалась неведомым доселе счастьем.

Как-то вечером Рейкс попросил ее:

– Опиши мне кабинет Сарлинга на Парк-стрит еще раз.

Слушая Беллу, он развалился в кресле и разглядывал потолок. Она повторяла этот рассказ уже не однажды, и вот Рейкс как будто снова очутился в доме старика. Поднявшись по лестнице на второй этаж, справа увидишь дверь кабинета (дубовую, на блестящих бронзовых петлях), а слева - дверь в спальню Сарлинга. Кабинет отделан дубовыми панелями, на стене - коричневый ковер с белой полосой по краю. Окна выходят на маленький дворик с садом, оборудованы сигнализацией. Под ними - резной письменный стол красного дерева с пузатыми ящиками и ажурными золочеными ручками. Справа - книжный шкаф в том же стиле. За ним дверь в комнату Беллы. Высокие, в ореховом футляре дедовские часы в левом от входной двери углу, у левой стены - ореховое бюро, а посреди комнаты - стол, кресло и два стула для посетителей. На стенах картины, на одной - конюх с черной кобылой (кисть Штаббса), другая - портрет

Сарлинга, сделанный Грэмом Сазерлендом, и точно посередине левой стены - дубовая дверь в бункер.

– Хорошо, - перебил Рейкс Беллу.
– Теперь расскажи, как Сарлинг попадает в бункер.

– Я уже рассказывала.

– Повтори еще раз.
– Его голос зазвучал почти резко.
– Закрой глаза и попытайся вспомнить, как он это обычно делает.

– Ну, говорит, что хочет пройти в бункер. Значит, я должна убраться к себе и оставаться там, пока дверь в бункер не откроется.

– Дубовая дверь?

– Нет, та, что за ней, дверь самого бункера.

– А дубовая дверь заперта?

– Нет.

– Итак, ты идешь к себе. И закрываешь за собой дверь?

– Сначала закрывала. Но теперь часто оставляю щелочку.

– Ты видела, как он подходит к двери бункера?

– Да. Только не спрашивай, как она выглядит. У тебя есть фото.

В том-то вся и беда. У них были фотографии дверей бункеров и на Парк-стрит, и в Меоне. Двери совершенно одинаковые. Нет на них ни наборного диска, ни замков - ничего, кроме большого четырехугольника из стали, который на три четверти закрывает квадратная шестидюймовая пластинка из латуни.

– Ты видишь, что делает Сарлинг, хотя он и стоит к тебе спиной?

– Ну, он не возится с ключами или чем-нибудь еще. Он просто рукой сдвигает латунный квадратик.

– Какой рукой?

– Ну, думаю правой.

– А ты не гадай. Закрой глаза и вспомни. Какой?

– Правой.

– А потом?

– Дверь открывается.

– Но ты же знаешь, что это не так. Ведь ты сама сдвигала латунную пластинку - и ничего не получилось.

Она и впрямь проделала это неделю назад по его приказу. За пластинкой оказалось шестидюймовое углубление с плоским металлическим дном - нет, все-таки, видимо, не из стали, а из хрома. Белла надавила пальцами, и оно тоже сдвинулось в сторону. За ним оказалась стальная дверь бункера. Через несколько секунд хромированная пластинка вернулась на место. «Наверно, действует скрытая пружина», - подумала тогда Белла.

– Он, видимо, сдвигает и донышко. Но ты же знаешь, я тоже так делала. Оно потом возвращается на место.

– Знаю. Подойди к стене, представь, что это дверь бункера, и проделай все снова. Причем так, как Сарлинг. Поставь себя на его место и делай то, что видела.

Она послушно подчинилась: подошла к стене и вспомнила, как действовал Сарлинг, когда она следила за ним из-за двери.

Рейкс спросил:

– Подходя к бункеру, он ищет что-нибудь в карманах? Хоть что-нибудь?…

– Нет. Он просто ставит руку вот так.
– Белла погрузилась в образ Сарлинга, перевоплотилась в него, настроила память на его движения и мысленно перебрала их, от начала до конца… Сдвинуть сначала латунную пластинку, потом хромированную. Вот и все.

Стоя позади, он попросил:

– Еще раз.

Она повторила все снова.

– Молодец.

Белла повернулась, увидела довольное лицо Рейкса и поняла: чего-то он все-таки добился.

– Почему ты улыбаешься?
– спросила она.

– Разве ты не поняла?

– Нет. Просто, я повторила все, как делал он…

– А раньше не все. Не так во всяком случае. Ты поставила себя на место Сарлинга. Это хорошо. И вытянула вперед правую руку, чтобы сдвинуть латунную пластинку. Но когда ты притворилась, что сдвигаешь пластинку под ней, знаешь, что ты сделала?