Проходящий сквозь стены. Рассказы
Шрифт:
— Ну-ну, возьми платок, и будет. В твоем возрасте ты должен понимать, что, если я тебя немного поругал, это для твоего же блага. Потом скажешь: «Он был прав». Отец должен иногда проявлять строгость, воспитанию это на пользу. И Берюшар мне вчера об этом говорил. Он своего сына регулярно бьет. Пощечину даст, пинок, выпорет хлыстом или плеткой. Результат налицо. Его сын ходит по струнке и многого в жизни добьется. Но я бы никогда не поднял руку на ребенка, разве что — так, разок, время от времени. Я объяснил Берюшару — у каждого свои принципы. Я считаю, что надо
Слова отца успокоили мальчика, и он перестал плакать, но Жакотен насторожился.
— Я разговариваю с тобой как с мужчиной и надеюсь, ты не сочтешь это проявлением слабости с моей стороны.
— Конечно, нет! — воскликнул Люсьен.
Теперь, успокоившись, месье Жакотен смотрел на сына благосклонно. Он понял смысл пословицы, увидел замешательство Люсьена и решил, что без особых усилий может проявить великодушие.
— Видно, если я не помогу, мы тут до четырех утра просидим, — ласково произнес он. — Ладно, за работу. Итак: «Спешить не спеши, а с делами не медли». Давай подумаем. «Спешить не спеши…»
Совсем недавно задание по французскому казалось отцу до смешного простым. Однако, взяв на себя ответственность, он взглянул на пословицу другими глазами. Несколько раз Жакотен перечитал слова, затем озабоченно пробормотал:
— Это пословица.
— Да, — согласился Люсьен, с воодушевлением ждавший продолжения.
Безмятежное доверие мальчика смутило месье Жакотена. Ему было не по себе, потому что он понимал: на карту поставлен отцовский авторитет.
— А учитель ничего не сказал, когда давал это задание? — спросил он.
— Он сказал: «Только не пересказывайте „Зайца и черепаху“. Найдите подходящие примеры сами». Вот что он сказал.
— А ведь «Заяц и черепаха» и правда отличный пример. Я о нем не подумал.
— Да, но этот пример использовать запретили.
— Да-да, запретили, конечно, запретили. Но если все запрещать…
Слегка покраснев, месье Жакотен попытался родить какую-нибудь мысль или хотя бы фразу, с которой можно было бы начать. Строптивое воображение ему не подчинялось. Жакотен размышлял над пословицей со страхом и злостью. Мало-помалу его глаза заволокла такая же скука, какую совсем недавно он видел в глазах Люсьена.
Наконец, он решил взять за основу подзаголовок статьи, вычитанной в утренней газете: «Гонка вооружений». Это ему удалось как нельзя лучше: нация давно готовится к войне, производя пушки, танки, пулеметы и самолеты. Другая нация готовится к войне вяло и к моменту начала сражений ни к чему не готова, поэтому тщетно пытается наверстать упущенное. Отличный материал для домашнего задания.
Лицо месье Жакотена на миг озарилось, но потом опять помрачнело. Ему пришло в голову, что этот явно тенденциозный пример идет вразрез с его политическими убеждениями. Он ведь человек чести и не может поступаться принципами, хотя пример подвернулся хороший. Несмотря на твердые убеждения, Жакотен даже пожалел на миг, что он не реакционер, ведь тогда он с чистой совестью развил бы свою мысль. Месье Жакотен снова взял себя в руки, вспомнив
Люсьен спокойно ждал, что надумает родитель. Он чувствовал, что уже не обязан объяснять пословицу, и больше о ней не беспокоился. Однако затянувшееся молчание его утомило. Веки его отяжелели, и он несколько раз протяжно зевнул. Отец, чье напряженное лицо отражало непрерывную работу мысли, расценил это как упрек и занервничал пуще прежнего. Он мучительно напрягал мозги, но все без толку. Гонка вооружений не шла из головы. Она будто приросла к пословице, и чем больше Жакотен старался ее забыть, тем неотступнее преследовала его негодная идея. Время от времени он украдкой тревожно поглядывал на сына.
Когда последняя надежда померкла и Жакотен уже готовился признаться в собственном бессилии, ему на ум пришла новая мысль. Это была вариация на тему гонки вооружений. Жакотен представил себе спортивное соревнование между двумя командами гребцов — одна усердно тренируется, другая валяет дурака.
— Ну, записывай, — велел Жакотен.
В полусне Люсьен подскочил и схватил ручку.
— Господи, да ты спал!
— Нет, что ты! Я думал. Думал над пословицей. Но ничего не придумал.
Отец снисходительно усмехнулся, затем его взгляд сделался неподвижным, и он продиктовал:
— Что за чудесные объекты, запятая, зеленого цвета и продолговатой формы, запятая, восхищают наш взор прекрасным летним воскресным днем? Издали кажется, будто у них длинные руки, но эти руки всего лишь весла, а зеленые объекты, на самом деле, две спортивные лодки, мягко покачивающиеся на волнах Марны.
Люсьену стало не по себе, он осмелился поднять голову и растерянно глянул на отца. Однако отец, поглощенный шлифовкой очередной фразы, описывающей команды соперников, этого не заметил. Приоткрыв рот и прикрыв глаза, он располагал гребцов в пространстве своего сознания и следил за ними. Не глядя, Жакотен нащупал ручку Люсьена.
— Дай я сам напишу. Это проще, чем диктовать.
И Жакотен принялся лихорадочно и красноречиво живописать ситуацию. Слова и мысли приходили легко, выстраивались сами собой и звучали захватывающе и лирично. Жакотен чувствовал себя богачом, хозяином чудесных цветущих земель. С минуту Люсьен не без опаски наблюдал, как носится по его черновику вдохновенная рука отца, а потом уронил голову на стол и заснул. В одиннадцать часов отец разбудил мальчика и протянул ему тетрадь.
— Аккуратно все перепиши. Когда закончишь, я перечитаю. И не забудь про пунктуацию.
— Уже поздно, — заметил Люсьен. — Лучше я завтра встану пораньше!
— Нет, нет. Надо ковать железо, пока горячо. Это еще одна пословица. — Месье Жакотен удовлетворенно улыбнулся и прибавил: — Эту пословицу я бы тоже объяснил без труда. Если б у меня было время, я бы справился в два счета. Тема великолепная. Я бы точно посвятил ей страниц двенадцать. Ты хорошо понимаешь смысл?
— Смысл чего?
— Я спрашиваю, хорошо ли ты понимаешь смысл пословицы «Надо ковать железо, пока горячо»?