Прохождение Венеры по диску Солнца
Шрифт:
Капитан долго успокаивал и уговаривал Матвейку. Объяснял, что поступил тот совершенно правильно. Не хватало еще, чтобы юнги Российского флота (а раз Матвейка с медалью, значит, он без сомненья юнга) помогали разжигать в стране гражданскую войну! Флот нужен не для этого! Вот если на нас нападут иностранные враги, тогда Матвейка станет воевать без всякой боязни. И песнями своими, и, если надо будет, то и оружием. Разве не так?
Матвейка похлюпал носом, подумал и… кивнул. Наверно, мол, так.
«Вот видишь», — сказал капитан первого ранга. И добавил
Матвейка был в своей обычной, будто сшитой из сине-белой тельняшки одежонке. Ленточка — словно кусочек этой же тельняшки, только полоски не поперечные, а вертикальные. Матвейка хлюпнул носом последний раз, вытер глаза и улыбнулся. В самом деле, носить медаль постоянно неловко — будто хвастаешься. А ленточка скромная такая, почти незаметная, но в то же время все равно как награда…
И счастливый Каруза-Лаперуза побежал к друзьям, чтобы с ними идти под мостик в овражке, придумывать там окончание сказки про Тимми, зеркало и паровозик…
— А какое окончание-то? — смущенно спросил Вовка, словно он только что был Матвейкой и пережил все его страхи и слезы.
— Конечно, после многих приключений Тимми и Юкошка отыскали последний осколок волшебного зеркала. И отыскали не в пещерах среди всяких подземных чудовищ и глубинных водопадов, а рядом с узкоколейкой. Тимми прыгнул с рельса и порезал босую ногу каким-то стеклом. Юкошка тут же залечил ему порез целебной мазью, которую всегда носил с собой, а стекло стал разглядывать и вдруг сказал:
«Это он, я чувствую…»
И Тимми почувствовал то же самое. Ведь Василий Васильевич не зря учил его распознавать всякие чудесные вещи…
— И зеркало после этого сделалось целое?
— Да… Но, чтобы оно стало действовать со всей силой, нужно было еще отполировать его специальным волшебным порошком, сгладить все склейки. Это был большой труд, он требовал много времени и больших усилий. И специального умения… Василий Васильевич снова набрал целый класс мальчишек и начал учить их колдовскому шлифовальному мастерству. И Тимми с Юкошкой стали там, разумеется первыми учениками.
— И Тимми опять скучал? — тихо спросил Вовка.
— Вовсе нет! — бодро воскликнул я. — Теперь школа располагалась в городе Хрустальные Шишки, прямо в центре, и все ребята после уроков бежали по домам… Тимми часто провожал Юкошку к нему домой, и там они играли в полных самоцветами пещерах или катались на паровозике, который гномы наконец сумели построить…
— Ты говорил, что они еще раньше его построили, — недовольно напомнил Вовка.
— А… да! Но сначала он постоянно ломался, прямо посреди пути, его приходилось толкать
— И это конец сказки?
— Да. Но не конец моей истории. Не совсем конец… Когда Брис закончил рассказывать и объявил, что продолжения не будет, пока не отшлифуют зеркало (а это еще неизвестно через сколько лет), Инка достала карманное зеркальце и сказала:
«Пусть это будет словно тот самый осколок. На минутку. Давайте поглядим в него: что мы там увидим?»
Она поглядела первая и ойкнула. Потому что увидела паровозик. Он отбрасывал передней частью круглой топки солнечный блеск и широко двигал шатуном.
И все увидели это. Но почти сразу поняли, что это не паровозик, а мальчишка. Он двигался по узкоколейке и прорубался сквозь репейники деревянным мечом. А может, и не прорубался, а просто махал им… А еще у него был щит, сделанный, скорее всего, из крышки оцинкованного бачка. Эта круглая крышка была похожа на переднюю часть паровозика. Мальчик был постарше Матвейки и Ташки и помладше Инки, Бриса и Баллона.
«Эй!.. — окликнула мальчика решительная Ташка. Тот остановился и поднял голову. Лицо у него было славное и вроде бы не испуганное.
«Ты кто? Ты рыцарь или паровозик?» — спросил Матвейка, и это получилось не сипловато, как всегда, а звонко и весело.
Мальчик не удивился вопросу.
«Я сперва играл в Спартака, а потом увидел рельсы и превратился в паровозик», — негромко, но отчетливо сказал он снизу. Запрокинув лицо он смотрел на незнакомых ребят.
«Интересно, какими мы ему видимся оттуда? — подумала Инка. — Главным образом подошвы. А лиц, наверно, он и не разглядит как надо…
Но мальчик, видимо, разглядел. Как надо. Потому что вдруг растянул в улыбке губы и засунул меч за широкий ремень, надетый поверх зеленых трусиков с желтыми лампасами.
«Иди к нам», — сказал Брис.
«Ага, я иду…» — И мальчик стал забираться по тропинке на склоне овражка.
«Спорить могу, что его зовут каким-нибудь модным навороченным именем», — сказал ворчливый Баллон. — Какой-нибудь Бенджамин или Крутислав…»
«Баллон, я тебя убью».
«Вот увидишь…»
«Давай спорить. Если нормальное имя, ты отдашь мне одного пластмассового гномика», — предложила Ташка.
«Да я и так отдам, хоть всех…»
«Так не интересно», — вздохнула Ташка.
Мальчик подошел, встал за спинами у сидевших. Матвейка и Ташка раздвинулись.
«Садись», — сказала Ташка.
«Ага, я сяду…»
Он повозился, вытаскивая меч из-за пояса. Положил его рядом, а звякнувший щит — у себя за спиной.
«Осторожнее, не сыграй вниз», — сказал Брис.
«Ага, я не сыграю…»
«Хочешь яблоко?» — спросила Инка.
Он мигнул чуть удивленно, поглядел на нее из-за Матвейки.
«Ага, я хочу…» — подумалось всем.
«Я… да, спасибо», — полушепотом сказал мальчик.