Прохождение Венеры по диску Солнца
Шрифт:
Мы несколько минут шагали молча. А потом… Потом Вовка испугался. Очень! Он опять обогнал меня и встал на дороге.
— Иван!
— Что? — сразу перепугался и я.
— Я вспомнил!
— Что?
— Я вспомнил, про что говорили Те!..
— Вовка… — выговорил я с упавшим сердцем. — Они много чего говорили. Но ничего плохого… Правда…
Смотровые щели опять были
— Я вспомнил. Они говорили, что из твоей жизни уберется столько лет, сколько прожил я!
«Слава Богу, ты, кажется, не услышал, что пуль было две…»
— Чушь какая, — сказал я совершенно беззаботно. — Это надо же, что почудилось ребенку… Хотя в таком состоянии не мудрено…
— Но я же слышал… — повторил он уже не так уверенно…
Я шагнул к нему. Я взъерошил его волосы. Я сказал, как умудренный взрослый маленькому мальчику, испуганному нелепым сном:
— Вовка, я верю, что тебе показалось, будто ты слышал. Это был обычный бред раненого человека. Мало ли что покажется пацану, в которого вогнали две пули. Забудь.
— Значит, этого не было? — Синева была такая, что очень трудно соврать. Но я соврал.
— Этого не было.
— Честное слово?
Вот за… то есть паршивец!
— Вольдемар, — проговорил я, заложив руки за спину и покачивая себя с пяток на носки. — Довожу до твоего сведения, что у меня с детства есть примета: не давать честное слово чаще раза в месяц. Недавно я тебе слово уже дал: насчет издательства, будь оно неладно. В дальнейшем уволь… Я тебе просто по — джентльменски сообщаю, что такого там не звучало. Доволен? — При этом я на всякий случай скрестил за спиной пальцы.
Не знаю, поверил ли он до конца. Но, судя по всему, почти поверил. Может быть, потому, что этого ему очень хотелось, а бояться не было сил.
— Смотри, бабочка, — сказал я. — Какая большущая, синяя. Таких я здесь никогда не видел… Да вон, вон…
Вовка оглянулся.
— Ой… это «адмирал»… — Он побежал за «адмиралом», но тот быстро набрал высоту и растаял в синеве. Вовка стоял, задрав голову. Волосы золотились…
Я тоже смотрел вслед улетевшей бабочке. Пахло всякими травами и ржавчиной старых рельсов. Звенела тишина. Если бы сейчас из этого звона и струящегося воздуха
А что касается напоминания об отобранных у меня годах, то сейчас оно не казалось страшным. Потому что я знал способ, как вернуть эти годы.
Надо только протянуть как-нибудь двенадцать лет. А потом, в июне две тысячи четырнадцатого, планета Венера снова пересечет диск Солнца. И глядя на них через Вовкин монокуляр, я скажу: «Солнце, Земля и Венера, сделайте, что я прошу. Верните отнятые у меня годы»… И я знаю, что это сбудется.
Правда, в нашей стране в момент прохождения будет уже ночь, но можно уехать куда-нибудь за границу. За двенадцать-то лет как-нибудь подготовлю такую поездку… Например, возьмем да укатим с Вовкой к его тетушке в Канаду. Конечно, сперва ее придется убеждать, что «случилась ошибка». Но и на это есть время.
Я наведу на Солнце объектив с фильтром и скажу… Те самые слова… Если только к той поре у меня не созреет более насущное желание. А если созреет, за меня скажет, что надо, Вовка.
Главное, чтобы в тот день облака не закрыли солнце.
…Здесь вопреки всем литературным традициям и в ущерб сюжету автор решил вместо эпилога поместить свое очень давнее стихотворение. Вот оно.
Заросшая узкоколейка — Путь из волшебной страны; Тополя листики клейкие, Запах поздней весны. Светкин пушистый локон У твоего лица… Свет из знакомых окон, Мамин голос с крыльца… Дождики босоногие… Мяч футбольный в пыли… Это было у многих. А многие сберегли?Зачем здесь эти стихи? Кому надо, тот поймет. Кто не поймет, пусть забудет… А мне они нужны. Именно в этом месте, в конце…
Ноябрь 2004 г.