Проиграем?
Шрифт:
– У меня к тебе два дела. Первое – хочу, чтобы ты меня прокапал, вчера я гульнул и, кажется, меня до сих пор мутит. А пока ты меня будешь возвращать к жизни – поможешь выбрать мне яйцеклетку для моих будущих детей. Или одного ребенка, в общем, как получится.
– Ты совсем сбрендил?
– Нет. Я серьезно, Леш. Идея донорской яйцеклетки из предлагаемых мне не нравится. Я хочу выбрать сам того, кто подойдет мне по внешности, характеру, образу жизни.
– Ты понял, что сейчас сказал?
– А то, – протягивает мне очередную
– Ты выбираешь бабу, Петя, а не яйцеклетку. С твоими возможностями, тебе любая родит, на кого только пальцем тыкнешь. На хера тебе яйцеклетка и такой гемор? Что-то темнишь, друг мой.
– Все-таки ты умный паскуденыш. На самом деле эта папка для тебя. Хотелось бы понять, какая из этих девиц тебе понравится внешне, дальше я бы провел отбор по другим характеристикам среди тех, на кого ты тыкнул пальцем, выбрал бы лучшую, заплатил бы ей бабки за яйцеклетку и нанял бы суррогатную мать. Правда, как интересно обыграть, чтобы ты подрочил мне в баночку, я не придумал. Но как-нибудь, да сделал бы. Возможно, не из баночки. По задумке, первого апреля я хотел прийти к тебе с коляской. Ты бы подумал, что это шутка, ан нет, твое бы дите было. Желания сбываются, когда есть Петя. Ну, не судьба значит.
– Да, Петя, тебе, я смотрю, еще более скучно, чем мне.
– Иногда накатывает, – нехотя, соглашается Соболев. – Прокапаешь меня? А то я реально чувствую, как печень плачет.
– Пошли. Хотя, ты, конечно, вообще невовремя. И оставь ты эту папку в покое.
– Ладно, ладно.
Вместо того, чтобы пойти в первый процедурный, я целенаправленно иду на Женин пост. Правда, покрасоваться перед ней не получилось, ввиду ее отсутствия. Что я там говорил? Не мой день? Ну да, он еще не закончился. Прохожу внутрь процедурной, дабы точно удостовериться в своих предположениях. Точно он. Наклоняюсь вниз и подношу к его шее руку.
– Ебаный покос… жмурик, – поворачиваюсь к Соболеву, в ответ на его комментарий. – Я смотрю, ты не слишком опечален. Часто у вас так?
– Такой впервые. Закрой, пожалуйста, дверь. Быстро.
– Моменто. А что такое?
– Ничего, – задумчиво произношу я, рассматривая отчима Жени. – За исключением того, что его грохнули. Это не пациент, Петя.
– А кто?
– Мразь одна.
Бегло осматриваю тело, попутно доставая мобильник. На руке укус, плюс прокол то ли от карандаша, то ли от ручки, и ширинка расстёгнута. Да ну, не может быть. Пиздец. Полный. И «абонент выключен или находится вне зоны действия», как и предполагалось.
– Дурочка. Ну на хера, спрашивается, сбежала.
– Я надеюсь, это ты не мне?
– Не тебе, – сквозь зубы произношу я и со всей силы ударяю ногой в живот этой суки.
– Ясно, что ни хера не ясно.
– Что ты делаешь?! – опешив от действий Пети, возмущаюсь я.
– Бью в его бок, как и ты.
– Зачем?
– А ты зачем? Я за компанию. Мразь же.
– Ну и что теперь делать?
– А можно поподробнее?
Пересказал
– У тебя есть сосулька?
– Очень вовремя, Петя. Не беси, а?
– Я про ледяную сосульку. Очень надо.
– Да, конечно, я всегда ношу с собой ледяную сосульку, – иронично бросаю я. – Сейчас достану ее из штанов. Ан, нет, растаяла.
– Ты не кипятись, надо найти. Всадим в него ледяную сосульку, и никто не поймет от чего он скончался.
– Заканчивай смотреть сериалы, Петя.
– Я еще не начинал.
– Слушай, реально заткнись. Дай мне подумать. На хера мне твоя сосулька, если сдох он от другого?
– Да, точно. Ладно, уносим жмурика и закапываем подальше. Я знаю хорошее место. Все сделаем чисто. Хотя, у меня спина болит. Я Мишаню позову, чтобы он его дотащил. Давай еще ковер и ленту попрошу его принести?
– Сейчас я сомневаюсь в том, что ты был связан с криминалом.
– Так я и не был. Это меня все хотели грохнуть. А я почти никого не убивал. Так, несколько мразей. Ладно, ладно, я принимаю серьезное лицо. В смысле серьезный вид. Давай позвоню Мишане, дотащим жмурика до выхода на каталке. Мол, какой-то пациент. А там погрузим в машину. Камеры у вас есть на входе? Здесь я точно не узрел.
– У заднего входа нет, – вновь наклоняюсь к этому уроду и, попутно обдумывая, как это все можно разрулить без последствий, вновь зачем-то прикладываю руку к его шее. И вот парадокс – он жив. Зашибись.
– Леш, без шуток, я сейчас все устрою. Девочку только эту надо найти по срочному, а то еще ляпнет чего или придет с повинной, – уже совершенно другим голосом произносит Петя.
– Он жив.
– Хм… тогда предлагаю добить сосулькой. Я скажу Мишане, чтобы где-нибудь достал.
– Петь, как тебя самого не грохнули раньше?
– А я притворялся более тупым, чем есть, и никто не знал, что на самом деле я та еще хитрожопая умняшка. Это что-то типа ввести собеседника в заблуждение. Все, Алексей Батькович. Нет тела – нет дела. Придет в себя эта мразота и сто процентов заявит. Его надо добивать, Леш. Я реально знаю, куда деть труп.
– Ты сейчас такой серьезный, что пугаешь меня.
– Хорошо и грамотно прятать труп, Леша, это тебе не писю в писю пихать. Ну что, добиваем?
– Добью, – многозначительно произношу я. – Обязательно добью.
Глава 2
Я напоминаю себе невротика, нервно отбивающего пальцами подлокотник кресла. В голове полный раздрай. И все чаще стали появляться дурные мысли. А что если Женя сделает какую-нибудь дичь? Или уже сделала? Ее возможный поход к ментам, спустя почти сутки после случившегося, уже не кажется чем-то ужасным, как предполагалось ранее.
Когда на экране мобильника высвечивается незнакомый номер, я как умалишенный вскакиваю с кресла и беру трубку.
– Да.
– Здрасте.