Проигравшему - смерть (авторский сборник)
Шрифт:
— Значит, Лоудер за ней ухаживал?
— Назвать это ухаживанием нельзя, но попытки к сближению делал. — Рут захихикала. — Даже представить смешно, пытаться сблизиться с Оливией! Она настолько без ума от Карла, что других мужчин совершенно не замечает. Самое смешное, что Карл постоянно так накачивается героином, что ни на что не способен.
— Вы хотите сказать, что Карл — наркоман?
— Еще бы! Это сплошной комок нервов, только героином и держится. Я думала, все это знают. Да он и сам не делает из этого секрета.
Вот
— Для меня это новость.
— Карл даже острил на эту тему. Но бедной Оливии не до шуток. Поэтому-то она так не весела. Покойному Стю не удалось ничего добиться от нее... Не удастся и вам!
— Я и не собирался!
— Нет? Тогда попробуйте со мной!
Прежде, чем я успел запротестовать, она уселась ко мне на колени и крепко обняла меня за шею. В этот момент открылась дверь.
Рут Оверман подняла голову и ледяным взором посмотрела на мужа, не пытаясь снять рук с моей шеи. Я сидел с идиотским видом и старался смотреть в пространство. Второй раз уже Оверман застает меня в такой ситуации... Но теперь уже со своей женой. Вряд ли он поверит, что и это — недоразумение. Но на его лице не появилось ни тени гнева, ни даже удивления. Он только пробормотал:
— Извините... Я не знал... — Потом повторил: — Извините, — и исчез.
Женщина, сидящая на моих коленях, волновала меня, как 50 килограммов глины. Я снова обрел голос:
— Ну, теперь он пошел за охотничьим ружьем!
— Он? — презрительно произнесла Рут. — Кого он интересует? — И снова предприняла попытку атаковать мои губы.
Я вырвался, встал и осторожно поставил ее на ноги.
— Что ты испугался? Брось, дурачок! Сейчас я исправлю твое настроение, — сказала она, еще теснее прижимаясь ко мне.
— Нет, уж лучше я пропущу это блюдо. У меня для этого слишком слабый желудок.
Она залепила мне такую пощечину, что у меня загорелась щека.
— С Лоудером вы так же обращались, когда он дал вам отставку?
— Это не играет никакой роли!
— Кто его убил?
Ее лицо приняло отсутствующее выражение.
— Пожалуйста, когда будете выходить, не хлопайте очень дверью.
Я вышел из павильона и добрел до полосы прибоя. Несколько минут я стоял и с наслаждением вдыхал чистую прохладу морского воздуха. Оливии Даноу нигде не было видно. Я вернулся в патио. Большинство публики сидело на подушках в кружке, в центре которого Ингрид Вэнс и Карл Даноу в сопровождении музыкантов пели отрывки из будущего ревю. Они пели так слаженно, словно репетировали всю жизнь. Элли Оверман сидел между своим тестем и Джуджем Киприано, Оливии Даноу не было.
Я вошел в дом, отыскал телефон и позвонил в бар Джука. Сэнди подошла, и я назвал ей номер телефона, по которому я нахожусь. Повесив трубку, я стал ждать. Минут через десять Сэнди позвонила из телефона-автомата.
—
— Ничего нового про Кенни Шеда?
— Новости есть, но неприятные. Он уехал на несколько недель и временно передал свои дела другому.
— Но может быть Парк обратится к этому другому? Надо же ему где-то пополнять запасы зелья!
— Необязательно. Один знакомый, приехавший из Атлантик-Сити, рассказал, что с месяц назад у него был разговор с Парком. Пауэрс будто бы серьезно говорил, что так дальше продолжаться не может. Он собирался лечь в больницу и попытаться вылечиться. Кто-то порекомендовал ему одно нелегальное заведение, где этим занимаются.
Я повесил трубку. В моем мозгу словно складывалась детская мозаика. Парк Пауэрс оставил свой отель в тот самый день, когда был убит Лоудер. С тех пор о нем никто ничего не слышал. Пауэрс сказал Лоретте Смит, что в момент убийства Лоудера вместе со Смитом находился совершенно в другом месте. Если Пауэрс проходит курс лечения от наркомании, то вряд ли в это время читает газеты. Этим и объясняется то, что он позвонил Лоретте Смит только через несколько дней. Он ничего не знал о происшествии. В больнице наркоману в первые дни ни до чего нет дела, кроме собственных страданий.
Оставалось выяснить, где же он находится. И тут я вспомнил, что Харрис Смит тоже пытался пройти курс лечения, правда, безуспешно. Если в день убийства они были где-то вместе...
Я снял трубку и набрал номер телефона подруги Лоретты, у которой та теперь жила. Мне повезло: Лоретта помнила адрес частной больницы, где ее муж безуспешно пытался избавиться от своего порока. Больница была нелегальной и находилась в Нью-Джерси. Она спросила с надеждой в голосе:
— Вы нашли что-нибудь? Неужели Смита...
— Думаю, что нет. Пока все указывает на то, что убийство на него свалили. Но это еще придется доказать.
— Если бы вы только сумели это сделать! — проговорила она с чувством. — Мой сын... С ним все хуже и хуже. Я говорила с ним по телефону: тетя сказала, что он почти ничего не ест. Он худеет катастрофически, и местный врач не знает, чем помочь ему. Прошу вас, попытайтесь...
— Я попытаюсь.
Когда я выходил из дома, меня окликнула Оливия Даноу.
— Простите, вы идете в город?
Я кивнул.
— Вас не затруднит захватить меня и моего отца? Люди, которые привезли нас, пробудут здесь еще несколько часов. А отцу надо завтра рано утром быть в конторе. Ему пора возвращаться.
— Буду рад.
Оливия поспешила в дом и скоро вернулась вместе с отцом. Я представился. Киприано одарил меня улыбкой.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказал он, грузно усаживаясь на заднее сидение.
Я взял Оливию под руку, чтобы помочь ей сесть в машину. К моему удивлению, она резко отшатнулась. И тотчас же извинилась: