Происхождение христианства в свете рукописей Мёртвого моря

Лившиц Гилер Маркович

В конечном итоге пробило себе дорогу и победило то основ­ное течение, которое готово было пойти на примирение с сущест­вующими рабовладельческими порядками. Это течение уже не восхваляло бедность и воздержание, не проповедовало презре­ние к земным благам. Оно отказалось от ненависти к миру не­справедливости и насилия, а вместо этого проповедовало непро­тивление злу, призывало трудящихся подчиниться господам и примириться с социальным гнетом во имя счастливой жизни на небесах.

Вплоть до IV в. императоры враждебно относились к хри­стианству. Новая религия казалась им опасной, потому что в своеобразной форме отражала ненависть угнетенных к рабо­владельческим порядкам. Опасной представлялась император­ской власти и христианская идея равенства всех

людей, пусть даже равенства перед богом. Энгельс пишет: «Равенство всех людей — греков, римлян и варваров, свободных и рабов, урожен­цев государства и иностранцев, граждан государства и тех, кто только пользовался его покровительством, и т. д.— представля­лось античному человеку не только безумным, но и преступным, и было последовательно, что первые его начатки в христианстве подвергались преследованиям».

В церковной истории наблюдается тенденция представить христианство до начала IV в. как гонимую религию, а ее после­дователей изобразить мучениками за веру. Такая тенденция проявляется в сильном преувеличении количества, размеров и жестокости преследований христиан со стороны государства. Факты, однако, свидетельствуют о том, что гонения на христиан не носили массового и систематического характера, во всяком случае, их было гораздо меньше, и они не отличались такой же­стокостью, как это стремится представить христианская тради­ция. Попытки императорской власти насильственными мерами и гонениями уничтожить христианскую церковь не имели успе­ха. Наоборот, репрессии усиливали религиозный фанатизм хри­стиан, создавали последним ореол мученичества.

К началу IV в. христианская церковь представляла собою крупную и организованную политическую силу. Огромное зна­чение этой силы полностью оценил император Константин. Он легализовал христианскую церковь и дал ей большие льготы. Христианство из религии гонимой стало религией господствую­щей. С этого времени христианство сделалось одним из важней­ших оплотов императорской власти и эксплуататорского строя в целом.

Глава XI. ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ХРИСТИАНСТВА

1. Религии древневосточных народов

На формирование христианства оказали большое влияние различные религиозные и идеалистические философские системы. Соответствующие элементы этих систем были переработаны но­вой религией применительно к условиям мировой империи. Хри­стианство создавалось постепенно в результате смешения разнообразных верований и идей, существовавших у различных народов восточной части Средиземноморского бассейна. Религи­озный синкретизм является одним из наиболее характерных явле­ний греко-римского мира эпохи возникновения и формирования христианства. Элементы восточных культов все глубже проникали в жизнь населения Римской империи и смешивались с греко­римскими религиозными верованиями и представлениями. Со­стояние упадка и безнадежности, в котором находились широ­кие массы населения Римской империи, делало их весьма вос­приимчивыми к таинственным культам восточных религий.

Касаясь атмосферы, в которой возникали и развивались хри­стианские идеи, Энгельс писал: «Это было время, когда даже в Риме и Греции, а еще гораздо более в Малой Азии, Сирии и Египте абсолютно некритическое смешение грубейших суеверий самых различных народов принималось без всяких околичностей и дополнялось благочестивым обманом и прямым шарлатанством; время, когда виднейшую роль играли чудеса, экстазы, видения, привидения, гадание о будущем, алхимия, каббала и прочая ми­стическая чепуха. Такова была атмосфера, в которой возникло раннее христианство, возникло к тому же среди людей такого класса, который больше всякого другого был восприимчив к этим фантазиям о сверхъестественных вещах».

* * *

Проникновение восточных верований в Рим началось на рубеже III—II вв., но особенно широкое распространение они получили в начале императорской эпохи. Из восточных

стран проникали религиозные культы, в которых центральное место занимал образ умирающего и воскресающего бога.

Вера в умирающих и воскресающих богов была широко распространена среди различных народов. В Вавилонии таким богом считался Таммуз. Согласно мифу, он ежегодно исчезал и временно пребывал в царстве мертвых. Богиня Иштар следо­вала за ним в преисподнюю, чтобы вывести оттуда своего воз­любленного. Когда главным богом для всей Вавилонии сделался Мардук, с ним слился образ Таммуза. Согласно мифу, боги за­ключают Мардука в подземное царство и тем самым лишают его солнца и света. С исчезновением великого бога начинаются распри среди народа. Супруга Мардука спускается в загробный мир и воскрешает узника к новой жизни. В связи с «воскресе­нием» умершего бога вавилоняне устраивали большой праздник, который выпадал на весеннее равноденствие (месяц нисан).

В Сирии и Финикии получил широкое распространение культ бога Адониса, имевший много общего с культом вавилонского Таммуза. Кроме того, в Финикии существовала вера в смерть и воскресение богов Эсмуна и Мелькарта. В Малой Азии боль­шой популярностью пользовался культ Великой матери богов Кибелы и ее возлюбленного Аттиса. Центром этого культа был город Пессинунт во Фригии. Здесь находился метеорит, который считался воплощением Кибелы. В мифах об Аттисе центральное место занимал рассказ о его смерти и последующем возвраще­нии к жизни.

В Египте, как, впрочем, во всем античном мире, широкое распространение получили верования, связанные с культом бо­гов Озириса и Изиды. Эти египетские боги соответствуют вави­лонским Таммузу и Иштар. Точно так же миф об Озирисе в наиболее существенных пунктах напоминает сказания о Там­музе. В своем первоначальном виде миф сложился еще в глубо­кой древности, в тот период, когда происходила борьба между Верхним и Нижним Египтом за объединение долины Нила. На протяжении веков миф об Озирисе подвергался обработке со стороны различных авторов, вследствие чего до нас дошло мно­го его вариантов. Наиболее полно он изложен в книге греческо­го писателя Плутарха «Об Изиде и Озирисе».

Надо полагать, что и древние евреи были знакомы с мифа­ми об умирающих и воскресающих богах. Такое предположение можно сделать на основе данных Ветхого завета, как прямых, так и косвенных. Верования в умирающих и воскресающих бо­гов были распространены и среди греков. Черты таких богов выступали у Диониса, а также у Аполлона и его сына Асклепия (Эскулапа).

Во всех верованиях об умирающих и воскресающих богах получили отражение наблюдаемые в природе контрасты: смена дня и ночи, зимы и лета и т. д. Согласно этим верованиям, бог переносит страдания, умирает, но с обновлением природы радо­стно воскресает. По-видимому, все умирающие и воскресающие боги были первоначально богами растительности: их смерть и воскресение в какой-то мере отражали и соответствующие явле­ния в растительном мире. С течением времени большинство из них приняло характер астральных божеств. С образом умираю­щего и воскресающего бога были связаны идеи бессмертия, за­гробного воздаяния и искупления грехов. Евангельские сказа­ния о Христе поразительно напоминают древневосточные мифы об умирающих и воскресающих богах.

* * *

Одновременно с другими восточными культами в Римской империи распространялась и иудейская религия. Она оказала сильнейшее влияние на формирование христианства. Особенно большую роль в этом отношении сыграла та ее разновидность, которая создалась в диаспоре. Об определяющей роли иудаизма в идеологической подготовке христианства свидетельствует уже тот факт, что новая религия зародилась среди евреев. Наличие большого числа иудейских общин почти на всей территории Римской империи содействовало быстрому распространению христианства в начальный период его развития. Организацион­ные формы еврейских общин в диаспоре были в значительной степени использованы ранними христианами после отделения новой религии от иудаизма.