Происхождение
Шрифт:
Эмма повернулась к Чарлзу. Она слегка побледнела.
– Когда ты гостил у нас в июле, у тебя было прекрасное настроение и мне было так хорошо с тобой! Знаешь, у меня возникло убеждение, что, если бы мы чаще с тобой виделись, я бы могла тебе понастоящему понравиться.
Лицо Чарлза перестало быть напряженным. Он взял Эммины руки в свои.
– Эмма, дорогая! Ты всегда нравилась мне больше всех остальных. Сейчас я понял - прости, что я так поздно прозрел, но такова уж моя натура, - что давным-давно люблю тебя! Не бойся задеть мои чувства. Я ведь
– Обещаю, Чарлз.
– Тогда я хотел бы спросить, не выйдешь ли ты за меня замуж?
Эмма не колебалась ни секунды.
– Конечно, выйду, Чарлз!
– выпалила она.
– Я столько лет ждала, когда ты наконец сделаешь мне предложение. Все Дарвины и Веджвуды ждали этого. Разве ты не знал?
– Нет, не знал... ничего.
Он выглядел таким растерянным и жалким, что она тихонько засмеялась. Чарлз робко произнес:
– Я люблю тебя. Ты сказала, что выйдешь за меня. Но любишь ли ты меня?
Она крепко обняла и поцеловала его. Чарлз еле слышно пробормотал:
– Какой замечательный ответ! У нас будет с тобой чудесная жизнь. Надеюсь, ты так же счастлива?
– Все это так неожиданно. Пока я еще не чувствую всей полноты своего счастья. Но это придет. Ты самый честный, самый чистый из всех, кого я знаю. Каждое твое слово выражает то, что ты думаешь. И ты так нежен с сестрами, так добр с ними, у тебя такой мягкий характер!
– Как ребенок не может расстаться со своей любимой игрушкой, так я не могу расстаться со словами "моя дорогая Эмма"!
Теперь настала очередь Чарлза поцеловать ее - со всей глубиной и страстью, на какие он оказался способен. Это был их второй поцелуй: он взволновал их обоих, внушив им веру в то, что все будет хорошо. Высвободившись из его объятий, она спросила:
– Наверно, надо все рассказать папа и Кэтти?
Как только в комнату вошли Джозайя и Кэтти, Эмма объявила с сияющей улыбкой:
– Глядя на наши лица, вы уже обо всем догадались? Чарлз сделал мне предложение! Мы женимся!
Джозайя Веджвуд не стал скрывать слезы радости. Он обнял сперва Эмму, потом Чарлза.
– Это один из самых счастливых дней в моей жизни!
– Голос его звучал хрипло от обуревавших его чувств.
– Годами я надеялся и молился в ожидании этого момента. Ты знаешь, с каким уважением я всегда относился к тебе, Чарлз!
– А я всегда относился к вам, дядя Джоз, с величайшим почтением и любовью.
К воскресному обеду у Веджвудов были приглашены несколько родсгвенников. Из Лондона приехал Генслей с женой. Хотя, уволившись из полицейского суда, он почти год сидел без работы, муж и жена были в превосходном расположении духа, как, впрочем, и все остальные.
– Да они просто какие-то буйные, - прошептал Чарлз на ухо Эмме, сидевшей рядом с ним за обеденным столом.
– Не стоит, наверно, объявлять о нашей помолвке среди такого шума.
– Ты прав,
Он сжал ее руку под столом.
– Я до того счастлив, у меня так легко на сердце оттого, что все сомнения позади
– Представь, дорогой Чарлз, у меня тоже.
Он уже собирался раздеться и лечь, когда к нему постучали. Отворив дверь, Чарлз увидел на пороге Генслея Веджвуда.
– Идем к нам в спальню. У нас там вечеринка. Пока Чарлз шел за ним по коридору, до него доносились возбужденные голоса. Когда они вошли в комнату, Эмма вскочила со стула, стоявшего у камина.
– Знаешь, за столом у нас был такой жалкий вид, что и моя тетушка Фэнни и Джесси, жена Гарри, заподозрили что-то неладное. Фэнни догадалась первой. Наша тайна раскрыта.
– Вашей тайне уже несколько лет!
– воскликнула Фэнни.
– Это мы держали ее в... тайне.
Родственницы тут же заключили Чарлза в сердеч-лые объятия. От радости у него стало тепло на душе, а голова закружилась от сознания, что все в его жизни "дет теперь как надо. Эмма усадила его на стул рядом с собой.
– Чарлз, дорогой, все, оказывается, только и делали, что готовили наш брак.
– Тем не менее Кэтти и я поедем завтра в Шрусбери, чтобы сообщить о нашем решении отцу и Сюзан, - отвечал он.
– Уверен, что отец будет так же счастлив, как и дядя Джоз.
Глаза Эммы сверкали.
– Генслей, я голодна. Принесите, пожалуйста, чего-нибудь поесть.
Потом все заспорили о том, какая помолвка предпочтительней длительная или короткая.
– Короткая!
– вскричал Чарлз.
– Я и так уже лишился изрядной порции счастья.
– Длительная, - тихо промолвила Эмма.
– Не могу же я сейчас бросить маму на одну Элизабет.
– А почему, собственно?
– откликнулась Элизабет, с трудом превозмогая постоянно мучившую ее боль.
– Твоего счастья хватит и на меня.
Тем временем Генслей вошел, неся поднос с хлебом, кухонный нож и два фунта свежего масла. Все дружно накинулись на эту, как выразилась Эмма, "восхитительную закуску".
На следующее утро первыми поднялись Джозайя и Чарлз. За окном падали мелкие, похожие на кристаллики снежинки. После кофе Джозайя предложил оседлать лошадей и отправиться на прогулку в лес. Бодрящий морозный воздух слегка пощипывал ноздри. Они проехали сперва берегом озера, а затем углубились в лесную чащу, где провели столько чудесных часов, вместе охотясь в сентябре на куропаток и другую дичь. В белом безмолвии раннего утра отчетливо слышалось каждое слово Джо-зайи:
– Что может быть лучше приветливой и любящей дочери, не считая хорошей жены! Я ни за что не расстался бы с Эммой ради человека, который не был бы мне как родной сын.
– Его изборожденное морщинами лицо расплылось в сердечной улыбке.
– Но поговорим сейчас о практической стороне дела. Я предполагаю положить на имя Эммы пять тысяч фунтов стерлингов в ценных бумагах - ровно столько, сколько я выделил Шарлотте и сыновьям, и выплачивать ей ежегодно по четыреста фунтов из моих доходов, которых, смею надеяться, должно хватить до тех пор, пока я жив.