Происки любви
Шрифт:
Ситуация становилась всё более критической и неожиданно устаканилась всего лишь пару дней назад, после того как один из случайных посетителей, присмотревшись к девушке, предложил ей перейти работать в его клуб, обещая намного более высокую зарплату. Одновременно, благодаря новой подружке Зульфие, поварихе всё в том же «Тихом дворике», Олесе вот-вот должна были выдать справку в милиции о временной, полугодичной регистрации по её, Зульфии, адресу, что, соответственно, придавало ей некий официальный статус, позволяющий, по крайней мере, не прятаться от вездесущих ментов, намётанным
Нынче, получив расчёт, Олеся впервые за прошедшее время оказалась наконец-то в центре города. На новую работу ей надо было выходить только через два дня, и сейчас она с удовольствием вышагивала по тротуару, разглядывая роскошные витрины дорогих магазинов и наслаждаясь тёплым, золотистым осенним днём.
Олеся была так счастливо устроена, что любой пустяшной детальки, чем-то особо выразительным привлёкшей её внимание, как, скажем, переливающейся на солнце капельки, чудом сохранившейся от недавно прошедшего дождя и зависшей в уголке загнутого дубового листика, было порой вполне достаточно, чтобы вызвать в ней восхищённо-восторженное состояние. Причём подобное состояние потом ещё долго, по инерции, владело ею после того, как и листик этот, и эта капелька давно уже исчезали из памяти, и сама она, ежели бы кто спросил, явно затруднилась бы объяснить, отчего пребывает в подобном замечательном настроении.
Сегодня же ей вообще всё нравилось, всё было выпукло, ярко, необычно. Было такое чувство, как будто кто-то внезапно изменил чёрно-белое изображение на цветное, и теперь она распахнутыми глазами впитывала в себя эти новые, заполняющие всё её существо краски, подставляла щёку нежно касавшемуся её ласковому солнцу, умилённо любовалась узорчатой тенью от дерева на неожиданно выбеленной ярким светом стене старинного здания.
– Ваши документы, девушка! – произнёс строгий голос, мгновенно возвращая Олесю к суровой действительности.
Цветное кино разом закончилось, изображение вновь стало даже не чёрно-, а серовато-белым.
Голос принадлежал тщедушному с виду белобрысому пареньку, одетому в милицейскую форму. Рядом с ним стоял второй мент, чуть покрупнее, курносый и веснушчатый, неприязненно разглядывающий её.
Олеся, нервничая, извлекла из сумочки все свои документы, включая школьный аттестат зрелости, удостоверение какого-то казахского учреждения, где она одно время работала секретаршей, читательский билет Таразской городской библиотеки, а также аккуратно сложенную в четырёх местах справку о том, что паспорт её находится на регистрации в отделении милиции Кунцевского района города Москвы, и молча вручила всю эту кипу милиционерам.
Оба с подозрением воззрились на полученные бумаги.
– Это шо такое, это ж не паспорт! – резонно заметил белобрысый, раскрывая удостоверение и тщательно сличая фотографию с оригиналом.
– Регистрация где? – спросил веснушчатый, плохо выговаривая букву «г», отчего вопрос прозвучал почти издевательски: «Рехистрация хде»?
– Понимаете, –
– Справка про то, что нет справки! – съязвил веснушчатый и гоготнул в восторге от собственного остроумия. – Значится, нет рехистрации! – с каким-то затаённым злорадством заключил он, успокоившись.
– А билет где? – спросил белобрысый, разворачивая справку и зачем-то рассматривая её на свет.
– Какой билет? – не поняла Олеся.
– Билет в Москву, когда приехала?
– Вот он! – Олеся судорожно вытащила по счастью сохранившийся авиационный билет.
– Так, – удовлетворённо крякнул веснушчатый, быстро выхватывая билет у неё из рук. – Просрочено!
– Что просрочено? – опять не поняла Олеся, на глаза которой уже стали наворачиваться слёзы.
– Постановление правительства Москвы – положено только три дня без регистрации! – торжествующе объяснил белобрысый.
– А у тебя вон уже две недели будет, – добавил веснушчатый, переходя на «ты». – И паспорта нет. Пройдём!
И, крепко ухватив Олесю под локоть, он потянул её к припаркованным неподалёку милицейским «Жигулям».
– Никуда я не пойду! – звеняще выкрикнула Олеся, беспомощно оглядываясь по сторонам. – За что?! Я же объяснила! Я ничего не сделала. Вон справка, там всё написано!
Однако попытки её привлечь внимание общественности никакого результата не возымели. Народ плавно и равнодушно обтекал всю троицу, никак не задерживаясь и не проявляя ни малейшего интереса к происходящему, что легко объяснялось привычной обыденностью подобной картины для москвичей.
– Лучше делай, шо те ховорят, – угрожающе зашипел веснушчатый, – а то захремишь на всю катушку за супротивление!
– Не переживай, там разберёмся, – осклабился белобрысый, подхватил её с другой стороны, и оба повлекли отчаянно упиравшуюся Олесю к машине.
Неизвестно что бы дальше произошло с бедной Олесей, проклинавшей ту злополучную минуту, когда ей взбрело в голову поехать прогуляться по центру без паспорта и регистрации, если бы вдруг на пути к милицейскому транспортному средству не выросла изящная девушка, решительно преградившая путь представителям власти.
– Вы что делаете! – возмущённо сказала она, тряхнув светлыми, завязанными в хвост волосами. – Я всё слышала! Вы чего к ней придрались?!
– А тебе какое дело! – поразился веснушчатый. – А ну отойди с дорохи по-хорошему!
– Давай отсюда! – подтвердил белобрысый.
– Сейчас узнаете, какое мне дело! – нехорошо улыбнувшись, сказала девушка, не двигаясь при этом с места.
Она споро достала из кармана мобильный телефон и стала быстро набирать номер, ловко тыкая пальчиком в маленькие кнопки.
– Вы из какого отделения? Не девяносто третье, случайно? Фамилии, будьте любезны, скажите? – тараторила она, с изумительной сноровкой перебрасывая при этом телефон от одного уха к другому.
Милиционеры растерянно переглянулись.