Произнеси её имя
Шрифт:
— Это Кларисса Тру. Мы учились с Бриджит в школе.
Голос на другом конце провода был неуверенный, нервный.
— О-о. Ну, дорогая, это ее мама.
— А Бриджит дома? — Бобби знала, что через десять лет после окончания Пайпер Холла было очень маловероятно, что Бриджит по-прежнему жила в доме родителей, но надеялась, что они смогли бы раздобыть ее новый номер.
— Вы сказали, что вас зовут Кларисса?
Такое чувство, что в ее сердце были пузырьки.
— Да.
— А мы с вами когда-нибудь встречались, дорогая?
— Думаю, что да. —
— И вы хорошо знали Бриджит?
Ей совсем не понравилось использование прошедшего времени.
— Мы были близки в школе, но знаете, мы, своего рода, просто потеряли связь… после того, что произошло. — Казалось, это был беспроигрышный ход, намек на то, что необъяснимое двойное исчезновение вызвало волнение во всей группе.
На другом конце провода последовала пауза.
— Понятно. Что ж, большое спасибо, что связались. Я удостоверюсь, чтобы Бриджит сообщили, что вы звонили.
Бобби цеплялась, чтобы удержать ее на связи.
— А нельзя ли мне как-нибудь связаться с ней самой?
— В больнице?
— Да. — Мастерство Бобби к заговариванию зубов дошло до передела. — Разве у них нет определенного времени, когда я могла бы позвонить?
Последовала еще одна пауза — едва слышный, печальный вздох. И хотя ее тон был полон выдавленного веселья, как и желтая краска, мама Бриджит звучала уставшей.
— Это мило с твоей стороны, но Бриджит не очень много разговаривает. Меньше всего по телефону.
Бобби взглянула на Наю, которая лишь пожала плечами.
— Эмм… а как называется эта больница? Я отправлю письмо.
— О, это было бы хорошо — думаю, ей бы действительно это понравилось. С тех пор, как она перешла на полное дневное лечение, было не так уж много писем и телефонных звонков. Это психиатрическое отделение в «Королевской больнице Сихейвен».
Бобби постаралась, чтобы ее голос не звучал победоносно.
— Спасибо, миссис Хорн, я отправлю ей открытку сегодня чуть позднее.
— Спасибо, Кларисса. Всего доброго.
Она закончила телефонный звонок и взглянула на Наю.
— Становится все более и более запутанней. Бриджит в отделении для душевнобольных в Сихейвен.
— Не может быть. Это же сразу за Оксли.
Бобби кивнула.
— Знаю. Думаю, мы должны нанести…
Ее прервали на полуслове. В стеклянной дверной панели замаячил высокий силуэт. Дверь, заскрипев, открылась, и стройная фигура доктора Прайс каким-то образом заполнила все пространство. Сердце Бобби одновременно бросилось к груди и ударилось в горло.
Глаза директрисы сузились, метая в них кинжалы.
— И что вы обе здесь делаете?
Глава 9
Надлом
— Итак? — спокойный тон доктора Прайс не мог скрыть гнев в ее глазах.
Бобби пыталась заговорить, но дыхание перехватило, а из груди вырвался только сдавленный выдох. Ная приобняла ее.
— Бобби очень напугана ситуацией с Сэди. Я подумала, что ей станет легче, если она позвонит маме.
— О, ради
Бобби решила пойти на крайнюю меру — сказать правду.
— Мне на самом деле очень жаль, доктор Прайс. Я сильно расстроилась из-за Сэди. Это все моя вина. У меня было время самоподготовки, и я уговорила Наю пропустить драматический класс. — Она распахнула глаза так широко, как могла.
Это возымело свое действие.
— Должна отметить, Роберта, что на вас это похоже меньше всего. За шесть лет вы ни разу не доставили никаких беспокойств. И вот уже второй раз за два дня я нахожу вас в неположенном месте.
Глаза Бобби расширились еще больше.
— Извините. Я … я просто … я действительно очень волнуюсь за Сэди.
Доктор Прайс сжала губы.
— Мы все волнуемся, и именно поэтому мне крайне необходимо, чтобы старшеклассницы подавали пример девочкам из младших классов.
Бобби серьезно кивнула головой, почувствовав долю вины. Но потом Ная задала вопрос, и Бобби могла поклясться, что пол накренился, словно мир сошел со своей оси.
— Это ведь имеет отношение к тому, что произошло тринадцать лет назад, когда исчезли те девушки?
Бум. Доктор Прайс судорожно передернулась. Этот вопрос ошеломил даже такую бездушную робота-директрису. Челюсти ее сжались, а глаза замерцали тем, что было очень похоже на панику, прежде чем она сумела взять себя в руки и ответить.
— Откуда вы об этом знаете? Это было очень давно.
— Все знают, — небрежно ответила Ная, словно в этом не было ничего особенного.
— Я очень сильно сомневаюсь, что это так. — Ее голос стал еще резче, она едва смогла успокоиться. Бобби показалось, что она пыталась скрыть прошлое. Но почему? Впервые, Бобби задалась вопросом, а не утаивались ли каким-то образом все эти происшествия умышленно. — Вы думаете, что мне и в самом деле нужно объяснять, какие последствия для школы могут иметь сейчас всеобщая истерия и пустые сплетни, Ная?
Бобби почувствовала, как ее щеки запылали от стыда. Потребность угождать учителям, оставшаяся с начальной школы, была неискоренима.
— А теперь послушайте меня обе и слушайте очень внимательно. Те две девушки исчезли за много миль от Пайпер Холла. Совершенно очевидно, что произошедшее, хоть мы и очень огорчены, не имеет ничего общего со школой. Это понятно? Больше никаких упоминаний об этом или вы обе отправитесь в Изолятор.
Ни одна из девушек не стала спорить. Из страха превратиться в камень, Бобби даже не смела смотреть ей в глаза. За шесть лет в Пайпере, Бобби слышала только об одной девушке, помещенной в Изолятор — девушке, которая пыталась ударить ножом другую во время драки в столовой. Если Доктор Прайс угрожала этим, то это означало, что она была чрезвычайно серьезна.