Проклята луной
Шрифт:
В итоге Ирина остановилась на рубашке-разлетайке и джинсах-клеш и была чрезвычайно довольна покупками. Где их носить, она так и не придумала, но если есть вещь – сыщется и место.
…К родной калитке Ева подошла, когда свечерело, и в воздухе закружились мотыльки. Калитка скосилась – надо бы её подлатать. И забор покрасить, а то совсем краска облупилась. А на следующий год можно заняться огородом. Хотя бы кустики высадить да деревцами землю утыкать, чтоб не выглядела столь жалко.
Шарканье заставило её оглянуться. К дому настолько торопливо, насколько позволяли ноги,
– Иди-ка сюда, девочка, – попросила она.
Ева подошла.
– Добрый вечер.
– И добрее видывали. Слушай меня да помалкивай. – Она схватила Еву за предплечье. Нестриженые ногти впились в кожу. – Держись подальше от Максима. Я не от зла какого желаю, а из добрых побуждений. Опасен он так, что тебе и не представить. В ночь дьявольскую родился, и нечистый на нем клеймо поставил. Коль не хочешь помереть, как твоя предшественница, – баба Марина ткнула пальцем в сторону Евиного дома, – так по-умному поступай. А лучше уезжай отседова первой же электричкой. Поняла?
– Спасибо за предупреждение, приму к сведению, – спокойно, но жестко ответила Ева, скидывая руку.
– Ну и дура тогда! – сплюнула она под ноги. – Коль помирать удумала – тогда дружи на здоровье.
И ушла. Не зря Макс называл свою бабушку малость свихнувшейся. Та смотрела на него косо, иногда вещи странные говорила или накидывалась без повода. И в еду какую-то травку подмешивала, но сама ела – и Макс не артачился. У неё никого не осталось, кроме дочери и внука. Макс помогал, чем мог. Пол переложил на чердаке, собирался сколотить сарай. А баба Марина в отместку решила рассорить его с Евой.
Глупость какая-то, держаться подальше от Макса. Он же излучает свет и радость. Ну точно, чокнулась женщина на старости лет. Либо ей Ева к сердцу не пришлась. Всякое бывает.
Часть 3. Охота
1.
Ева сладко потянулась. Кажется, жизнь налаживалась. Три недели блаженства. Смех. Тепло. Запах мужского тела, от которого (и от запаха, и от тела) по позвоночнику мурашки скатываются к пояснице.
Вместе с Максом они облагородили могилку Евиной бабушки: выкорчевали сорняки, поставили оградку, заказали новый памятник. Да, неожиданно у неё появилась бабушка, а точнее – память о той. Те вещи, которые Ева затолкала подальше на чердак, приобрели особую важность. Одежонка, пропахшая пылью. Надтреснутое зеркальце без рамы. Вышивка на белой холстине. Познакомиться с бабушкой Ева не успела, но хоть после смерти поухаживает за ней.
Макс накопал кое-что важное. У бабушки есть живая сестра! Бездетная и незамужняя, всеми покинутая и забытая. Но момент знакомства с родственницей Ева откладывала. Что-то заставляло её собраться в путь и тут же отложить дорожную сумку. Чутье подсказывало: не торопись. И Ева поддавалась ему.
Всё шло подозрительно гладко. Ева давно научилась не верить нежданной удаче. За минутной радостью шлейфом тянутся горести. Но сейчас она махнула рукой на предрассудки. Почему бы не насладиться покоем, который случается не так уж часто? Она и наслаждалась, глотая сладкий
…Под боком посапывал смешной Макс. Даже во сне он умудрялся быть непоседливым. Морщил нос, сдвигал брови. Ева с улыбкой взъерошила ему волосы и, накинув на себя халат, вышла из комнаты. Она заварила кофе и вместе с чашкой уселась на ступеньке крыльца. Босые ноги обдувал легкий ветерок. Невыносимо пекло солнце. Ева сложила ладони козырьком и глянула в безоблачное небо.
Это был определенно лучший день за весь год точно. Как приятно осознавать, что ты влюблена, что в тебя влюблены, что всё получится. Вдохнуть полной грудью и отпустить беспочвенные страхи. Им вдвоем посильны любые невзгоды. Они вместе найдут хоть маньяка, хоть самого черта.
Спелые яблоки тянули ветви яблонь к земле. Одна ветка склонилась прямо у крыльца, и Ева сорвала красный плод, откусила сладкую мякоть. Выгнулась как кошка, потягиваясь.
– Ева! – донеслось взволнованное с улицы.
К ней неуклюже, переваливаясь с боку на бок, бежала Ирина. Она размахивала какой-то разноцветной газетой. Лицо светилось от счастья. Ева отставила чашку с кофе, выбросила недоеденное яблоко. Предчувствие подсказывало, что отличный день скоро завершится.
– Евка, смотри! – едва ввалившись в калитку, завопила Ирина. – Смотри же! Да твоя мордаха на обложке журнала! Я как увидала, так и купила. Сто рублей отвалила, о как! Ты знаменитость какая-то, что ль? Ну смотри же!
Она добежала до Евы и стала водить перед носом журналом. Та сначала опешила, но после выхватила его из рук и увидела на обложке себя. Улыбающуюся во весь рот, с ромашкой за ухом и встрепанными волосами. Под фотографией был заголовок: «Я – ведьма. Страница 4-6».
– Это что такое? – Внутри всё сжалось. – Ты читала?
– Да когда б я успела! – Ирина бухнулась на скамейку. – Я увидела и сразу к тебе. Давай читать! Ты чего не признавалась-то, что фифа известная?
«Потому что я не подозревала об этом», – подумала Ева и с дрожью открыла нужную страницу.
«Ей снится не новый сон; продолжение старого. Того самого, про Юлию... Я достаю телефон, включаю диктофон и, положив его экраном вниз, жадно слушаю. Глаза Е. заволакивает пелена воспоминаний».
Внутри статьи ещё две фотографии: одна с кухней Евиного дома, а вторая с самой Евой, стоящей у реки. Длинная юбка развевается, лицо полузакрыто волосами. Под статьей подпись: «Максим Матвеев».
Перехватило дыхание. Ирина заглядывала то через левое плечо, то через правое и вопрошала:
– Ну что там, ну что?
Ева скрутила журнал в трубочку. Скорчила глупую улыбку. Уголки губ подрагивали:
– Ирочка, давай я тебе через полчасика всё объясню? Кое-что с Максом обсужу и сразу к тебе.
– Так это он? – Ирина хлопнула в ладоши. – Вот проказник. Про тебя пишет? Про вас небось, а? Где б мне найти такого же романтика…
– Про нас, – согласилась Ева. – Всё про нас. Иди домой, хорошо?
И глянула на Ирину долгим задумчивым взглядом. Та сразу поджалась, словно чувствуя что-то неладное, затрясла головой и быстро ушла.