Проклятая деревня
Шрифт:
— Понимаешь, милая… — начала женщина. — Мы ведь в деревни были, и вот какие новости все передают. Иван решил жениться, да не на абы ком, а на цыганке, что у нас живет. Кроме тебя никого нет, но вот вопрос. Откуда такие вести вообще пошли?
— Я не знаю. — пробормотала она, вспомнив их встречу в лесу.
— Вся деревня гудит. — более мягко сказал Михайло. — Все люди бесноваться скоро начнут, если этот парень не скажет, что
— Я видела его сегодня. — решила рассказать Надья.
— Когда? — напрягся Михайло.
— Когда в лес ходила, чтобы чабреца собрать. — сказала она. — Он словно меня поджидал, начал что-то говорить про бабу Глашу, что якобы я с ней вожусь, я ушла, но он какой-то слишком взбудораженный был.
— Девонька, не к добру это. Согласись за Михайло выйти, все бы уже спокойно было, что же ты ждешь… — покачала головой баба Варя.
«Потому что не хочу, чтобы он пострадал…» — подумала она.
— Надья, нам эти слухи не к чему. — вдруг решительно сказал мужчина. — Мы с матушкой поговорили с нашим местным попом. Завтра нас обвенчают. Ты уж извини, свадебных гуляний как полагается не будет…
— Обвенчаемся? — пробормотала девушка, глядя на мужчину.
Тот посмотрел на нее с какой-то тоской во взгляде и кивнул. Баба Варя видимо заметила на лице девушке страх, и сказала.
— Милая, не бойся. Михайло может с виду и увалень грубый, но ты же знаешь, что он тебя ни за что не обидит.
— Знаю. — сказала она.
А еще девушка знала, что через пять дней будет полная луна, и она должна будет выполнить свое себе обещание. Обещание наложить проклятие на всю деревню. И если она соединит свою жизнь с Михайло, она сама станет частью этой деревни, и сама попадет под проклятие.
Все было бы намного проще, если бы Михайло ей не стал дорог. Не стал тем мужчиной, за которым хотелось спрятаться и спокойно жить, не боясь этого злобного мира с его обитателями.
Что уж тут греха таить. Люб он был Надье. Сильно люб, но еще сильнее была жажда мести, которая не отпускала цыганку.
«Что ж, трудный выбор.» — подумала девушка, глядя на мужчину, который робко ей улыбался, и улыбнулась ему в ответ.
На следующий день, после нашей вылазки в дом цыганки, мы решили попытаться расшифровать то, что было написано в тетради.
Остальные ребята из нашей группы сидели кто по комнатам, кто в библиотеке, ища
Перевод давался с трудом и, если честно, через четыре часа кропотливого труда над страничками, мне уже все казалось бессмысленным.
Я не понимала, почему цыганка, которая могла со мной говорить и давать какие-либо указания, не могла просто взять и рассказать, что нужно сделать.
Не понимала ровно до тех пор, пока мы не перевели все и не смогли прочитать более-менее понятный текст. В нем рассказывалось, что проклятие накладывалось в самое сильное полнолуние на праздник Ивана Купала.
Бабка Глаша, которая обучала цыганку, должна была передать ей свою силу, и в момент прикрепления этой силы, был самый пик возможностей. В этот самый момент цыганка могла наложить все что угодно, однако потом бы провалялась без сил пару недель.
Кроме этого требовалась кровь утопленницы.
«Каким образом интересно ни ее доставали?!» — с ужасом подумала я, но дальше шло довольно нормальное объяснение.
Можно было так же использовать кровь девушки, которая не довела дело до конца, при условии опять же попытки утопиться.
«Капец.» — подумала я, читая все это, и глядя на друзей, поняла, что они того же мнения.
Дальше шло перечисление нужных трав, которые нужны были для соблюдения правил безопасности для этого самого накладывающего проклятие и наконец само описание обряда. Основной смысл был в заключение душ на вечные страдания здесь. На земле. В одном и том же месте. Из года в год жители этой деревни рождались, жили и умирали там, где сейчас стояли Заполотня и Яровка. Никто не мог никуда уехать дольше, чем на пять лет.
Души перерождались, и снова одно и тоже. Те, кто раскаивался, кто понимал, за что его страдания, не перерождались, а оставались призраками на земле, продолжая скитания.
«Видимо их мы и видели.» — подумала я.
Одни и те же природные беды, вечные неурожаи, несчастные случаи и смерти в одном и том же возрасте. Кто-то в двадцать, кто-то в семьдесят. Все циклично повторялось.
Если душа перерождалась больше чем три раза, воспоминания постепенно возвращались и человек отчетливо понимал, за что его это все преследует, чаще всего опять же эти люди и были призраками.
Если так посмотреть, не такое уж и сильно страшное проклятия, а с другой стороны если представить человека, который жизнь за жизнью переживает одно и тоже, можно сказать, что цыганка выбрала самое хреновое наказание.
— Что-то я тут ни слова не вижу, как снять проклятие. — сказал Миша.
— Я тоже. — согласилась я. — Но цыганка ясно дала понять, что ответ на этих страницах. Единственное…
— Что? — спросила Юля.
— Что не так? — тоже задал вопрос Петр.
Не так было много, и кажется призрак сам не знал, как снять проклятие.