Проклятая и безликая
Шрифт:
Аристократы не поверили ни на секунду, глядя на меня. Даже несмотря на то, что я подавила в себе дрожь и вышла вперед, в них читалось недоверие к каждому слову. На секунду, это сбило меня с толку, неужели они думают, что отец лжет? Никто не поднял бокал, никто даже не попытался порадоваться. Я уже было хотела отойти обратно, ощущая, как краснею, но внезапно, расталкивая гостей, через толпу стал пробираться Годрик, не встречающим на своем пути никакого сопротивления. Он несколько раз безэмоционально сбил с ног мужчин, отталкивал женщин, животных, стражи и слуги расступались перед ним сами. По залу прошел тихий шепот, в основном недовольный, но магистра Ревнителей это не волновало. Ловко запрыгнув на помост, что казалось мне почти невозможным, учитывая его возраст и тяжелый доспех, он заново вывел меня вперед, практически ставя на край. Его взгляд был как всегда спокоен, но вот резкость движений выдавала злость, таящуюся за панцирем спокойствия. Его пальцы обхватили мое плечо, заставляя на секунду задержать дыхание, чтобы не пискнуть от боли, отец наоборот, сделал шаг назад, видимо понимаю, что Годрик собирается говорить.
– Все вы, плачущие, ноющие псы!
– Внезапно, с ожесточенной ненавистью и злостью, начал Годрик, заставляя и без того недовольных аристократов застыть, будто только что, он каждого лично ударил по щеке.
– Каждый из вас, потомок имперцев куда более достойных, чем вы сами, взяли ли вы в руки ножи, дали ли отпор этим оборванцам!? Ты, Леске, что ты делал, пока эти безоружные северные ублюдки резали твою семью столовыми приборами? Что делали твои сыновья, а Леске!?
– Я была готова поклясться, что если бы в руках Годрика было хоть что-то, кроме меня, он бы швырнул это в Леске, чей заплетающийся язык не смог ответить магистру. На лице Годрика проявилась жестокая, кривая ухмылка.
– В своих потерях, в смертях своих близких, виноваты только вы, изнеженные слугами и стенами вокруг, это вы не смогли защитить своих родных, вы потеряли их! Вы дали им умереть, и я хочу чтобы вы запомнили это... вовсе не вина Тиера, что скрываясь за солдатами, за легионерами и нами, вы разлучились держать удар. Что теперь? Вы не способны даже спасти самих себя! Что будет с вами, когда слуги поднимут ваши изнеженные туши на вилы? Что произойдет, когда в дом вломятся убийцы!? Вы способны оказать им хоть какое-то сопротивление, презренное, испуганное зверье!
– Многие в ужасе отступили от помоста, глядя на Годрика так, будто перед ними стоял демон, воплощенный в человеке. Я... Испытывала лишь радость. За меня, за мою семью заступился Годрик, не заботясь о их мнении, он действительно взошел на помост только из-за меня.
– На этом ребенке, след самих Близнецов, но вы слепы, чтобы узреть это. Она смогла совершить нечто, на что такие, как вы, плюете. Ведь солдаты, легионеры и мы, для вас пыль, которая обязана убивать и умирать ради того, что бы такие как Леске не были способны защитить собственную семью. Почему ты жив, а!? Признайся, что ты сбежал... Бросил их, спасая свою шкуру. И вы все поступили так же! Только она спасла вас сегодня. Только ей хватило воли, чтобы не бежать, как вы... Мне больно, ведь видя, какое же отребье составляет некогда великие роды, я ведь знал ваших предков, я помнил то, какими вы были, и зная, кем стали сейчас … Я сомневаюсь, что вы вообще достойны спасения. А она не сомневалась, дери вас всех демоны! Она была готова умереть, пытаясь спасти свой дом и семью, а такие как вы, слабые черви, подобные Леске… не могут защитить даже членов собственных семей, бросая их на произвол судьбы, игнорируя всех вокруг, видя в центре мира только себя, но вот что я вам скажу... Прямо сейчас, мои воины могут перерезать вас в течение пяти минут, каждого из вас, и никто из вас не сможет оказать нам даже минимального сопротивления. А теперь задумайтесь, будут ли мешкаться южане, северяне, когда явятся в ваш дом? И еще лучше, представьте, как они убьют ваши семьи, не внимая ни жалобному плачу, ни попыткам подкупить их. Вот почему Тиер показал вам ее, а теперь, поднимите бокалы… ведь возможно, на обратном пути, ваши жизни будут прерваны обычными разбойниками, которым вы тоже не сможете дать отпор. Ведь все вы, не больше чем презренные черви, достойные того, чтобы вас раздавить.
Дворяне изумленно смотрели на магистра, некоторые, пытаясь осознать смысл его слов, задумчиво глядели в пол, другие гневались и уходили из зала, приняв обидные слова близко к сердцу или вовсе испугавшись за свою жизнь. Я же смотрела на Годрика, как на настоящего героя, его лицо вновь стало таким же спокойным, как и в самом начале, пламенная речь, произнесенная им, смогла задеть абсолютно всех, собравшихся в зале, а слова, такие резкие, жестокие и правдивые, отзывались во мне. Постепенно, отходя от шока, дворяне дрожащими руками брались за бокалы, что подносили слуги, поднимая их к потоку и ожидая, пока Тиер произнесет тост. Леске казался потерянным, его взгляд смотрел на Годрика в течение всей речи, после чего, мужчина вновь рухнул на колени, начиная проливать свои пьяные слезы. Магистр Ревнителей который увидел это, лишь жестоко улыбнулся, что-то бормоча себе под нос. Переведя взгляд на меня, он нахмурился, строя вновь свое серьезное лицо, но было видно, что никакой злости или недовольства по отношению ко мне он не испытывал.
– Не смей зазнаваться, Лизастрия, никогда.
– Посоветовал мне мужчина, спрыгивая обратно, из-за чего наши глаза оказались на одном уровне. Я замерла, стараясь не показать страха.
– Вот он, первый путь к той слабости, что ты увидела сегодня. Всегда помни, что Они выше, что есть кто-то, кто сильнее тебя… И то, что любой враг заслуживает внимание, но никто и никогда не заслужил твоей пощады.
– Положив руку мне на плечо, магистр вздохнул. Его взгляд блуждал из стороны в сторону, словно не находя слов.
– Заботься о Гвин… Возможно, мне суждено пропасть из ее жизни очень надолго… Я вверяю эту честь тебе, а когда ты подрастешь, то тебя будет ждать мой дар. Никого не забывай, что это...
– Он обвел рукой собравшихся аристократов.
– Вовсе не Империя, и когда ты ступишь на войну, никогда не сражайся за них. Это животные, которые боятся таких, как ты и я. Достаточно просто припугнуть их, и больше, они не доставят тебе неприятностей. Прощай, Лизастрия Рихтер, именно такие как ты способны защитить нашу Империю, а не эти презренные... Люди. Надеюсь, я доживу до того дня, когда смогу увидеть, насколько высоко ты воспарила. Ревнители! Пора отправляться в путь! И пусть Близнецы осветят нам новые дороги...
Глава 13
События этого дня остались со мной на всю оставшуюся жизнь, действительно дав начальную точку для нового этапа развития, началу новой эпохи в моем существовании, которое долгое время скрывалось от меня за Их призрачной тенью, что терзали сознание и тело юной девочки, но так и не смогли сломить ее, несмотря на все попытки это сделать. Я поборола все, что со мной происходило, смогла одолеть болезнь, и в итоге, заслужила искренность, уважение собственной семьи. Я смогла наконец найти для себя родного человека, перешагнула через саму себя, весь страх и слабость, убив человека и тем самым, заслужила Их милость, признание среди семьи, среди воинов и высшего света, который отныне, с испугом созерцал меня на материнских ассамблеях и званых ужинах, на которых я наконец появлялась не в качестве запуганной девочки, а спокойной дочери знатного рода Рихтер. Теперь, меня уже не пытались прятать за высокими стенами, я самостоятельно могла общаться с гостями, пусть и поездок в другие города и тем более столицу, я так и не получила ввиду боязни за здоровье. Впрочем, сейчас мне уже было это не нужно. Рядом осталась Гвин, которая сполна компенсировала отсутствие иных друзей, порой собою заменяя весь мир. Но к счастью, не только это изменилось в моей жизни, абсолютно каждый аспект был подвергнут своему развитию и переосмыслению. За два минувших лета, перед очередным этапом моей жизни, начатым, как и в прошлый раз, всего лишь благодаря случайности, произошло столь многое, что я даже не верила в то, что подобное было правдой.
Отец исполнил свое обещание, пусть и не до конца. Ему не удалось найти нам достойного учителя фехтования, как мне казалось, ввиду юного возраста, но действительно прислал из столицы именитых тактиков, военачальников и даже учеников самого Архитектора Войны, который являлся пришествием Мириана на земле, его вернейшим слугой и верховным епископом церкви Волчьей крови. Уроки занимали у нас почти весь день, начинаясь с раннего утра и до позднего вечера. Мы изучали историю Империи Стали, ее создание, объединение и крах единства, продиктованный не только слабостью Горестного, но и козней Вессилы, матерью Близнецов, и страшнейшим врагом Империи, что благоволила югу. Имена и даты… Гвин ненавидела это, предпочитая полагаться на меня, спрашивая совета и зачастую, прося пересказать ей новую тему, ведь почему-то, мою речь она запоминала куда проще. Ей казалось, что вместо старинных преданий, нам стоит изучать нынешнее время и скорое будущее, но лично я сполна смогла проникнуться мудростью нашего учителя: "Власть над минувшим, станет твоим оружием в грядущем”, и действительно, когда мы наконец в изучении истории продвинулись к нашему времени, я в полной мере оценила то, почему же сейчас мы воюем, как оказалось, с целым миром вокруг. Объединенный Юг, во главе с конгломератом из двенадцати божественных сестер, который неустанно воюет с нами за побережье, уже в течение долгих пятидесяти лет. Царство
Уроки по тактике мы любили одинаково, и я не могла не признать, что Гвин в них всегда была лучше, чем я. Их вел престарелый центурион Пепла, что побывал и в самых ожесточенных морозах севера, и в пылающем аду юга. Он был добор, несмотря на свою судьбу, порой даже звал нас внучками, поскольку свою семью потерял еще очень давно, даже не застав их могил. В отличие от учителя истории, он старался не выделять нас, но я прекрасно видела, как искусно Гвин двигала по нарисованным вручную картам своих солдатиков, распределяя их на позиции и вечно оказываясь в куда лучшем положении, чем я. Как-то, центурион подозвал меня, объяснив, что проблема не во мне, и не в моем стремлении к совершенству, что, по его словам, он видел во мне. По словам воина, мне просто не суждено стать полководцем, что я слишком зацикливаюсь на одном направлении, не замечая иного пути, но это не значило того, что я не смогу стать великим воином. Подобное наставление давало мне надежду, при этом ничуть не умаляя желания дальше учиться, ведь как он сам говорил, солдат разбирающийся в стратегии, куда ценнее, чем стратег умеющий махать мечом. А мне хотелось, чтобы я была ценнее, чем стратеги.
Учеников Архитектора было двое, мне досталась девушка, что не называла своего имени, призвав использовать по отношению к ней исключительно местоимения. В отличие от своего напарника, парня с мертвым, алым взглядом, что преподавал Гвин, она не была лысая, но ее короткие волосы не могли скрыть кровоподтеки на черепе, оставленные из-за ритуальных надписей, что сами аколиты Войны себе и оставили. Она была отстранена от всех и любой из нашего имения сторонился ее, холодна настолько, что от ее касаний на стеклах появлялись узоры, а дыхание могло оставить на предметах изморозь. Она вечно держала глаза закрытыми, порой заматывала их окровавленным платком из черного сукна. Губы при речи не разжимались вовсе, но почему-то, я слышала ее голос, очень тихий, похожий на шепот, но в тоже время крайне отчетливо. Ее тело практически всегда было оголено на половину, я могла видеть кривые, болезненные плечи, искривлённые позвоночник, ломкие запястья и дрожащую при вздохе шею. Она никогда не принимала нашу одежду, только собственное, алое от брызг крови, одеяние, что на себе таило множественные следы когтей, оставленных либо диким зверем, либо непосредственно девушкой, ведь острые, длинные ногти, походили на волчьи когти, с той лишь разницей, что были меньше и более прямыми.
Несмотря на то, что они прибыли обучать нас военному делу, куда больше она рассказывала мне о тропах и богах. В словах я слышала печальную оторванность, словно Аколит войны говорила о давно потерянном доме, или утраченном рае. Иногда мне даже казалось, что сама она являлась демоном, которого все же подчинили, а возможно, заперли в теле юной девушке, что сейчас, уже не осознавала того, кем она была на самом деле. Здесь же, под ее чутким надзором и жестокими, острыми руками, что без оглядки оставляли на мне раны за ошибки, я училась основали религиозных ритуалов, святым гимнам, песням и молитвам, что признаться, было интересно. Я не любила и не умела петь, но это было нечто иным, здесь не нужен был лаконичный голос, способности и обучение, но нужно было напрягать, использовать нечто, что она называла силой веры, и попросту волю, ведь порой, одна песня могла занимать практически час непрерывного пения. Я узнала о религиозном течении, что происходят из множества различных обстоятельств, смогла принять то, что Близнецы не единственные боги, а лишь дети двух иных, первичных богов, Коргаха и уже упомянутой мной Вессилы. На второй год обучения, она впервые коснулась меня, но не для того, чтобы причинить боль. На секунду она перенесла меня на тропы. Это был мой опыт, и он прошел так безболезненно, как только мог, с ее же слов. Я узрела своими глазами все очаровательное уродство изнанки, полной безумия и тьмы, но имеющей свои четкие законы и правила. Я видела бесконечные узоры, что расписывают расколотое на множество фрагментов небо, в складках которого горит разноцветное пламя. Я стояла в небытие, ощущая, как оно тянется ко мне, как обвивает ноги, пытаясь поглотить. Я смогла сделать шаг, который озарил вспышкой света все пространство, а после, я начала падать, земля разверзлась, поглощая меня, я слышала крики, стоны, смех и грусть, демоны, люди, какие-то неизвестные мне сущности животных, все пронеслось перед глазами в бесконечной, сжирающий абсолютно все тьме, которая менялась каждую секунду, обрастая кирпичом, зато свежей плотью, а после льдом, который при таянии, оставлял подтеки крови. А после... Я просто открыла глаза, стоя на том же месте и тяжело дыша. Впервые, на ее губах промелькнула тень улыбки. Но даже так, несмотря на названную безболезненность, этот опыт оставил на мне множества ран, и еще в течение нескольких месяцев, по ночам, я проваливалась в эту бесконечную тьму, испытывая боль даже худшую, чем от кошмаров. Это оказалось единственным нашим занятием, о котором мне было позволено рассказать Гвин. Девочка казалась изумленной, ведь по ее словам… Парень, обучавший ее, ни разу ничего не говорил про изнанку, не заводил разговора о религии, лишь изредка называл Их имена. К моему сожалению, ей учитель не позволил рассказать мне о занятиях, потому, что именно происходит во время обучения Гвин, для меня осталось загадкой.
Последним из наших учителей оказался культист Ворон, один из последователей темного брата, Ливиса, по имени Дерек Корис. Его владыкой и покровителем был единственный бог, что оказался сотворен искусственно и в какой-то степени самолично, собрав себе свою силу и сознание из отчаянного плача Сивила, лившего слезы по судьбе потерянной Империи. Ливис смог обмануть своего прародителя, запечатал Ангела Слез в священное зеркало, Вириет, где тот провел десятилетия, пока на земле бушевала Великая Смута, в которой резвился и сам темный бог. Ливис был пойман Мирианом когла пытался переметнуться к Вессиле, покинув границы Империи, после чего темный брат отпустил своего создателя и собственное отражение из плена. С тех пор, в Империи он считается потерянным Богом, что благоволит таким же потерянным людям. Дерек открыл для нас иную сторону Империи, которая могла вполне сравниться с тропами по своим масштабам. Он с упоением рассказывал о дворцовых играх, хвастаясь своими достижениями в их продвижении или наоборот, в примирении враждующих родов. Воронов использовали многие знатные рода, но считается, что подчиняются они лично Императору, который должен одобрять их заказы, ибо в противном случае, Ворон объявлялся отступником. Также, Дерек во многом помогал мне с физическими тренировками, учил биться более хаотично, словно в уличном бою, показывал на слугах наиболее уязвимые точки для ударов, стойки для кулачного боя и броски, которые впрочем были ни к чему, мне было попросту не с кем тренироваться в подобном, поскольку Гвин считала это низким и подлым видом ведения боя. Девушка и так многое из этого знала сама, с детства обитая в атмосфере боя, потому во время таких тренировок занималась историей, но для меня этот ритм являлся неизведанным, и Ворон, несмотря на то, что сам он признавался в своем неумении ведения честного боя, смог помочь мне понять музыку сражения. Он научил нас делать “академически” верные перекаты и даже тренировал навыки уклонения, ударяя в нас фальшивым ножом с очень тупым лезвием. Когда мы не тренировались, он рассказывал о ядах, растениях и животных, что встречаются в Империи, иногда приправляя это своими историями или каким-то байками. Зачастую, на выходных, устраивал нам испытания, заставляя искать его в поместье. Чтобы все было честно, он оставлял подсказки, но в случае поражения мы оказывались вынуждены отдавать ему свои десерты в течение недели. На прошлой неделе мы, к слову, вновь проиграли, во многом из-за того, что Дереку хватило хитрости просто покинуть поместье, при этом оставив карту того, где именно он находится, но мы были уверены, что он не выходил за стены, из-за чего оказались обязаны отдать ему множество сладостей.