Проклятая книга

Иволгина Дарья

Поэтому традиция налаживания связей с Англией у русского двора имелась.

Но этот новый англичанин привез совершенно поразительное предложение государю Ивану Васильевичу.

От иностранцев царь не требовал падений ниц и воздаяния себе истинно царских почестей, он довольствовался почтительными поклонами — как это принято в Европе.

Поэтому наш англичанин, выпрямившись после серии почти танцевальных па, долженствовавших изображать изысканный поклон, заговорил быстро и уверенно.

Он

немного косил глазами в сторону бояр, присутствовавших при разговоре, однако надеялся, что у царя хватит ума удалить посторонних.

— Ваше величество! Я привез вам одно предложение, имеющее… большое и серьезное значение… для… э-э… сбора некоторых данных…

Царь все понял и оборвал иностранца.

— Нам не угодно выслушивать тебя здесь! — проговорил он. — Благодарю тебя — и прощай. Английская торговая компания будет рада приютить собрата.

Пораженный краткостью аудиенции, англичанин еще раз поклонился и поскорее удалился из Кремля. Оказать по правде, он был рад этому: здесь, в этих расписных стенах, среди бояр, потеющих в гигантских варварских одеждах, ему было очень душно.

Поздно вечером, когда он сидел в маленькой комнатке на первом этаже в здании английской торговой компании, за Неглинной рекой, кто-то бросил камушек ему в окно. Он выглянул и увидел рослого человека в плаще.

— Интересно, — пробормотал шпион и, схватив шляпу, поскорее вышел на улицу.

Незнакомец в плаще — молодой, сильный с виду человек, — чуть сутулясь, ждал его на противоположной стороне улицы. Его лицо пряталось под татарской шапкой, однако неожиданно луна показалась изза туч и озарила блестящие глаза и острый нос незнакомца. Это был сам царь — переодетый и неузнанный!

— Говори, — велел он кратко.

— Ученый Джон Ди, — сказал англичанин. Он не стал называть Ди астрологом, или магом, поскольку был уже наслышан насчет того, как обходится Иоанн Грозный с любого рода колдунами. Царь Иван славился набожностью и нетерпимостью к еретикам. Однако, как и все дети этой эпохи, Иоанн Грозный любил разного рода механизмы и безгранично верил в их возможности.

— Ди, — повторил царь, запоминая имя. — Дальше.

— Прибор, который позволит передавать сведения на расстоянии.

— Как это?

— Один человек смотрит в кристалл и говорит. Другой — слышит. Слышит, находясь при этом где угодно, на каком угодно отдалении от первого. Место не имеет значения.

Иван Грозный помолчал, подумал, а затем вдруг ступил в тень и быстро зашагал прочь. Англичанин подождал немного, пожал плечами и вернулся к себе. Иван Васильевич его озадачил. Впрочем — не больше, чем сбивала подчас с толку королева Елизавета. У коронованных особ — свои причуды. Простым смертным незачем ломать над этим голову.

* * *

Дорог

из Москвы в Великий Новгород вело много, но двое всадников очень хорошо знали, по которой поедет англичанин, недавно побывавший у русского царя. Иоанн Васильевич оплачивал шпионов практически при всех королевских дворах Европы, и время от времени эти расходы окупались — он вовремя получал важные сведения. Соглядатай при дворе королей Англии был выбран почти идеально: бастард, рожденный от знатного родителя, изящный и красивый, он имел все шансы сделать карьеру при Елизавете. Однако по неизвестной причине он предпочел доставлять различные сведения — причем работал одновременно на двух владык: русского царя Иоанна и шведского короля Эрика. Так что из Московии его путь лежал прямиком на север, в Швецию.

Но существовала в Европе организация более могущественная, нежели шпионская сеть, накинутая на Страны королями. И эта организация, не имеющая ни лица, ни имени, знала о намерении Ивана Грозного воспользоваться изобретением Джона Ди. А в том, что Ди рано или поздно добьется успеха, сомнений не было. Он находился на верном пути. И книга аббата Тритемия, запрещенная церковными властями Европы «Стеганография», помогла ему существенно продвинуться к цели.

Младший из всадников заговорил первым:

— А если он здесь не появится?

— Терпение, Арделион, — отозвался его старший товарищ. Сам он воплощал собой эту добродетель — неподвижный, хмурый, невозмутимый. Казалось, ни дождь, ни снег, ни буря — ничто не может поколебать его. У него даже плащ не шевелился на плечах, когда налетали порывы ветра, приносящие иногда быстрый мелкий дождь.

— Тебе хорошо говорить, Тенебрикус, — вздохнул Арделион. — Твоя мать была змеей, а твой отец — ледяной дед.

Из-под совершенно неподвижного, будто изваянного из камня, плаща быстрее, чем атакующая змея, метнулся кулак. Прежде чем Арделион успел понять, что происходит, скула молодого человека вспыхнула болью. Он вскрикнул и схватился за щеку.

— Прежде чем болтать чушь, хорошенько подумай над своими словами, Арделион, — бесстрастно выговорил Тенебрикус. — Иначе не проживешь и года.

— Говорят, ты был палачом в одной из немецких армий, — сказал Арделион. — Это правда?

— Может быть, — сказал Тенебрикус. — Мы должны стоять здесь и ждать. Когда появится этот человек с письмом, нам следует убить его и забрать письмо. Джон Ди не должен узнать о том, что русский царь желает пригласить его к своему двору и предоставить ему условия для работы.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Арделион.

— Это знаю не я, а Орден, — возразил Тенебрикус. — Я лишь выполняю то, что мне было поручено.

— И тебе не жаль убивать того парня?