Проклятая рота
Шрифт:
Лужа у крыльца перестала быть желтой и вонючей, но зато разлилась настоящим морем. Чтобы добраться до коновязи, пришлось шагать вдоль стенки, а затем и вовсе искать брод.
Мы оседлали лошадей. Забравшись в седло, я обнаружил, что бородатый жрец стоит на крыльце и пялится на нас, многообещающе так, словно эсэсовец на семейство евреев.
– Вот сука, – сказал я по-русски, надеясь, что этого языка бородач не знает.
Мы взяли с места в галоп, и, разбрызгивая грязную воду, понеслись прочь – к колодцу и мимо него, под мелким дождем, что сеялся из разорванного в клочья
– Не понравилось мне, что мы ему не понравились, – сказал Пугало, придержав коня. – Эти бродяги способны создать большие неприятности, а если они еще донесут на нас Госпоже…
Ну да, женщины куда более жестоки, чем мужчины, и костры Желтого Садовника рядом с выдумками хозяйки этих мест наверняка будут, что простой острый нож рядом с дыбой, испанским сапогом, стальной девой и прочими изобретениями пыточного назначения.
Не проехали мы и пары километров, как на связь вышел Семерка.
Его подарочек принялся издавать противный тонкий свист и затих, только когда его вытащили из сумки. Зеленый камушек, вправленный в золото, вспыхнул желтым, и над моей ладонью возникла крошечная голова колдуна, сотканная из света.
– Приветствую вас, о, собратья по оружию в землях дальних, – произнес он. – Предостойно удивления наблюдать, что вы до сих пор живы и пребываете в добром здравии.
– Глумишься, сожри тебя боги? – и Ярх показал Семерке кулак. – Что у вас?
– Ничего интересного, – сказал тот. – Идем вперед, отражаем наскоки… У вас чего?
Ну, тут Пугало ему и рассказал – сначала про то, что мы узнали от встреченных на границе гномов, а затем про сегодняшнюю встречу с бородатым жрецом. Лысый колдун наморщил лоб и некоторое время шлепал губами, а когда открыл рот, выяснилось, что он через слово пищит, точно свистулька:
– Будьте пииии аккуратны… я слышал… пиии… эпидемии… Будем приглядывать…
Затем его изображение, похожее на голограмму из «Звездных войн», заколыхалось и исчезло. Я немного подождал и, только убедившись, что Семерка не собирается восстановить связь, убрал заколку на место.
– До Семанды сегодня-то не успеем, – проговорил Пугало, оглянувшись на запад, туда, где багровое солнце ныряло в облака и на полнеба разлегся алый закат. – Заночуем где придется, а там, глядишь, тот бородатый хрен наш след потеряет-то… Если повезет.
Остановились, отъехав от тракта немного в сторону по лесной просеке.
Ночь прошла спокойно, и поскольку сегодня была моя очередь отдыхать, я благополучно выспался. Утром мы вернулись на дорогу, и вновь потянулся тот же пейзаж, что и вчера – перелески, поля, деревушки. Разве что горы придвинулись ближе, да движение стало более оживленным. До полудня мы встретили добрый десяток обозов, видели множество пеших путников, в том числе и парочку жрецов вроде вчерашнего, и мимо них старались проезжать побыстрее. Один раз сдали на обочину, чтобы пропустить какого-то важного дядю с большой свитой и злобной охраной. Миновали несколько придорожных жертвенников, точно таких же, как и первый, разве что побольше.
А потом увидели
– Красиво, – сказал я.
– А какие там девки! – Ярх выразительно облизнулся. – Знаю, где можно взять парочку с большой скидкой, ну и вино там куда лучше обычной кислятины, конечно, не с Синего Острова, но все одно пьешь, точно нектар сранский, и благодать в башке вскипает.
Наш красноглазый приятель знал кабаки в любом городе этого мира, а проституток мог добыть среди безлюдной пустыни.
– Мы тут не остановимся, – отрезал Пугало, и Ярх помрачнел.
Принялся бурчать что-то о жестокости и бездушии южан, об их неумении радоваться жизни.
Мы подъехали ближе, и стало видно, что с Семандой не все в порядке – ворота закрыты, а над стенами поднимаются столбы черного дыма, пушатся и уходят в небеса исполинскими лисьими хвостами.
– Чего там творится? – пробормотал Ярх. – Неужели хворь добралась. Быстро…
И в самом деле, гномы, сообщившие, что тут все в порядке, покинули Семанду не позже чем несколько дней назад, и за это время болезнь не просто достигла города, а еще и напугала местных так, что они, судя по всему, закрылись на карантин и принялись сжигать трупы.
– Эй, борода, – сказал Пугало, останавливая лошадь рядом со стоявшей у обочины телегой, на которой восседал пожилой крестьянин. – Что там происходит, знаешь?
– А как же, – старик звучно прокашлялся, в глазах его блеснула сумасшедшинка. – За наши грехи покарали нас древние боги, которых отвергли наши предки в слепоте своей, и ни Зеленая Госпожа, ни слуги ее не в силах одолеть эту напасть, и черные пятна появляются на телах совершивших зло, и от боли вопят они как резаные, и…
Дальше он понес совершенную околесицу, из которой я понял только, что бургомистр Семанды сегодня утром приказал закрыть ворота для всех, а на стены поставил стражников с луками.
– Ладно, спасибо, – голос Пугала звучал спокойно. – Придется объезжать.
– А при чем тут боги? – спросил я, когда мы свернули с дороги и двинулись на восток параллельно стенам города.
– Да бред это сранский, – Ярх сердито махнул рукой. – Мор был уж на моей памяти два раза, причем такой, что от Ледяного моря до Цветочного, и никто никогда богов не винил, так, бурчали все помаленьку, а колдуны одолевали напасть, и в этот раз сдюжат.
Ну да, очень бы хотелось в это верить… Как и в то, что мы не заболеем. Это в роте есть целых два чародея, а мы вот с собой почему-то ни одного не захватили!
Семанда осталась в стороне, и мы выехали на другую дорогу, идущую на этот раз точно в ту сторону, куда нам надо. Тут обнаружилось несколько больших обозов, вставших лагерем в виду городских ворот – лошади выпряжены, разведены костры, люди и не только люди сидят около них.
Тут я увидел родича Оо из горных великанов, такого же огромного и мрачного, и пару вооруженных эльфов, похоже, что из охраны – тонкокостных и высоких, с теми же нечеловеческими пропорциями лица, что и у Вихря.
Пока мы ехали мимо, нам достался не один подозрительный взгляд.