Проклятая рота
Шрифт:
Пока Пугало обстоятельно рассказывал, что мы видели во владениях Зеленой Госпожи, я разглядывал татуировку – чрезвычайно сложная, она образовывала узор из листьев, веток и чего-то вроде сосулек, и чувствовалась во всем этом какая-то система.
Может быть, вон те отростки означают количество детей?
А «листочки» на лбу – сколько ты принес домой вражеских скальпов?
– Ну что же, мы слышали о том, что хворь пришла в нижние земли, – сказал носатый, едва Пугало замолк. – Что же вы ищете у нас, ведь вы не похожи на торговцев?
– Нам
Удивительно, но Ярх за время беседы ни разу не подал голос, а это для него настоящий подвиг на грани возможного – не иначе как понимает, что может брякнуть что-нибудь, обидеть местных, и доказывай потом воткнувшейся в пузо стреле, что ты не то имел в виду!
– Вот как… – аборигены переглянулись. – Ну что же, это понятно, идите за нами. Кров наш – ваш кров.
– Благодарю, – Пугало поклонился. – Наше оружие – ваше оружие.
Да, он знал, как обращаться с татуированными горцами.
И дальше мы двинулись в сопровождении эскорта.
Когда позади раздался какой-то шорох, я оглянулся и убедился, что сзади шлепают еще двое аборигенов, неизвестно где прятавшихся во время нашей беседы и наверняка державших луки наготове.
– Они вроде как подчиняются Госпоже, – прошептал Ярх, нагнувшись ко мне. – Только вот податей и солдат она с этих мест не получает, и сранских жертвенников ее ты здесь не найдешь.
Селение мы увидели только вечером, когда солнце повисло над самым горизонтом и снега на вершинах стали багровыми, точно их облили кровью: сложенные из валунов башни этажа в два-три, над каждой поднимается дымок, вокруг бродят собаки, козы, женщины и дети.
Нас заметили, матери тут же похватали детей и укрылись в жилищах.
– Вас надо будет очистить, чужеземцы, – сказал носатый, оглянувшись. – Вдруг вы, сами того не желая, принесли с нижних земель терзающую их хворь? Горные духи помогут нам избавиться от нее, если же нет, то мы вынуждены будем отказать вам в ночлеге.
Каким образом – прогоните или убьете и сожжете?
– Ждите тут, – закончил абориген и зашагал дальше, а трое его сородичей уселись на землю.
– Чего ждать? Жрать охота, – принялся бурчать Ярх. – Духи, тоже мне.
Но бормотал он тихо, чтобы наши хозяева его не услышали.
Носатый вернулся быстро и привел старика, одетого куда более богато, чем молодые горцы – в нечто вроде короны из огромных серо-белых перьев и плащ из шкуры барса или леопарда. Глянул он на нас недружелюбно, сердито взмахнул коротким посохом, и работа закипела.
Притащили вязанку дров и разожгли два костра, в оба полетело по пригоршне серого порошка. Дым стал багровым, затем посинел и остановился на глубоком фиолетовом цвете, после чего столбы его вверху переплелись и точно застыли, сделались твердыми.
– Вы должны пройти тут, – не сказал даже, а пролаял местный шаман или колдун.
Под его колючим взглядом мне было очень неуютно –
– Хорошо, – Пугало выпрыгнул из седла, взял лошадь за повод.
Когда прошел между столбами дыма, те качнулись, но и только.
Тот же маневр безо всяких последствий повторил Ярх, и настала моя очередь. Чувствуя, что на меня пялятся все без исключения аборигены, я сделал первый шаг, второй, и оказался под этой своеобразной аркой.
Запах дыма пощекотал ноздри, тепло от костров показалось обжигающим, конь мой недовольно всхрапнул.
– Они чисты, – гавкнул старикан, как мне показалось, с неудовольствием.
Носатый кивнул и повел нас дальше, прочие остались разбираться с кострами.
Отдали нам крайнюю с этой стороны поселка башню, видимо, предназначенную как раз для гостей. Зашли мы в нее уже в сумерках, и я с трудом разобрал, что никакого потолка внутри нет, а что сверху настоящее сплетение из лестниц и балок, и надо всем этим виднеется крыша.
– Располагайтесь, – радушно повел рукой наш провожатый, так и не назвавший своего имени.
Мы не заставили себя упрашивать.
Вскоре в качестве презента от хозяев нам притащили копченую козью ногу и круг сыра, такого соленого, что после маленького кусочка я выпил чуть ли не литр воды. Снаружи стемнело, но в башне для гостей имелись дрова, и мы развели костер, не только для света, но и чтобы сварить из козлятины суп.
Так ее жевать было довольно трудно, слишком жесткая.
– Неужели никто к нам так и не заглянет? – спросил я, выглядывая в лишенный двери проем, за которым была только тьма.
– Ты еще спроси, не приведут ли к тебе местных девок, – и Ярх захохотал, довольный своей шуткой.
– Думаю, что нет, – Пугало пожал плечами. – Мы им не особенно интересны.
Первую половину ночи я простоял на страже, точнее, просидел у входа, вслушиваясь в то, что происходит снаружи – выл ветер, изредка доносилось цоканье копыт по камню или гул отдаленного горного обвала.
Ярх сменил меня точно в нужное время.
Проснулся я от начавшегося над самым моим ухом оживленного спора.
– Ты чего, Пугало, какой фигни объелся? Или обпился? – это Ярх, ага, и у него претензии. – Проклятая рота своих не бросает, но и мы не можем бросить Белый Страх! Ты забыл, что ли, сранство?
– Нет, – шепот Пугала звучал напряженно, даже я бы сказал, нервно. – Все помню. Только я никого не оставляю, я просто подожду вас тут… или ты думаешь, что я смогу вам пригодиться-то при встрече с Затворником?
– Что за шум, а драки нет? – спросил я, поднимаясь.
Ого, а до драки-то на самом деле недалече – Ярх весь побагровел, кулаки сжаты, машет руками, а Пугало хоть и сидит неподвижно, видно, что он на взводе, что еще немного, и от его спокойствия не останется и следа.