Проклятая статуя
Шрифт:
Разбитые ступени и надгробные плиты на могилах Хардока, его жены и бабушки, с разбросанными по ним костями, заставили сердце Тилии сжаться от боли, ведь кто-то разграбил и уничтожил её поместье. Из-за обрушившейся стены виднелись развалины замка, а над туманом, поднимающимся от озера, крича, летали вороны, вынуждая Тимилию просыпаться в слезах.
Браслет Январи горел и обжигал её руку. Осознавая, что это он показывает родное поместье, Тия спрашивала:
– Чего ты от меня хочешь?! Чего?! Я же покорна, не спорю с судьбой и не мешаю возмездию. Оставь души моих предков в покое! Эфтиан наложил
– Только когда исполнишь его мечту, – скрипело закрывающееся окно.
– Уверена, что Эмирейк не желал такой участи для Эмиль. Его душа добра и она уже простила её. Я отыщу Мирантона и сделаю всё, что бы граф стал счастливым, но что потом? Что мне делать потом? Это не мой мир, я не хочу здесь оставаться. Я мечтаю вернуться к тем, кто дорог моей душе и прожить свою жизнь рядом с ними. Если бы я только знала, чего сестра по глупости и жестокости задумала потребовать у Милиарка, я остановила бы её и убедила в том, что бессердечие Радексны причинит столько боли нашей семье и ей самой. Я бы не позволила Тимироллу убить родных и загубить его молодую жизнь. Всем бы рискнула, что бы никогда не случилось того, что произошло в поместье. И мой отец, и матушка, прожили бы долгую счастливую жизнь, окружённые дочерьми и внуками.
Посмотрев в окно, и увидев розовые полоски на небе, девушка, одеваясь, каждый день выходила в парк, ожидая прихода Фердина. Пробыв не более получаса в особняке Кармола, сын Фейкуса уходил, что бы ни стать скучным и назойливым собеседником. В беседах с ним, Тимилия обретала покой и снова улыбалась, вызывая гнев советника короля, который после того, как Песинг уходил, кричал:
– Не желаю его видеть в своём доме!
– Фердин вскоре станет вашим родственником, – напоминала ему Тия.
– Жил без него столько лет и дальше проживу… не желаю видеть! Незачем приманивать Фердина!
– Я не приманиваю.
– Как же! Всё улыбаешься ему, беседы ведёшь, а он оторваться от тебя не может!
– Не стоит вымещать своё недовольство на других только потому, что они молодые и добрые. Скоро я уеду, и тишину вашего дома ничто не нарушит.
– Скорее бы! – ворчал старик, растирая больную руку.
В один из дней, поднявшись и умывшись, Тилия спустилась вниз. Проходя мимо неё, Кармол не ответил на приветствие и девушка, войдя в гостиную, попросила Ювика принести завтрак. Альф присел рядом, ожидая куска мяса, который выделяла ему кухарка, и тут дверь в коридоре хлопнула и юноша, вернувшись, рассказал, что пришёл Январи и просит Тилию выйти из дома. Удивившись, Тимилия поднялась в свою комнату, накинула плащ и вышла в парк, где переминаясь с ноги на ногу, её ждал потомок мага.
– Не губите! – вскричал он.
– Что случилось? – спросила Тилия.
– Я убил… убил.
– Кого убил? – испугалась Тия.
– Он пришёл ко мне, в надежде на помощь, а я ему отказал и тогда старик попросил воды. Я вышел из комнаты, а когда вернулся, то, подставив к стене стул, он снял несколько пузырьков с верхней полки и, перемешав порошки, проглотил щепотку. Потом, взяв у меня воду, старик выпил её.
– И?
– Потом он закричал и упал на ковёр.
– А вы?
– Мои дети,
– Идём, – согласилась Тимилия, однако войдя в дом лекаря, они не нашли никого ни в кабинете, ни в других комнатах.
– Он лежал здесь, – показал на ковёр Амстос.
– Возможно, вам показалось, и никто не приходил.
– Нет… это был седой дряхлый старик с длинным крючковатым носом. Он постоянно кашлял, когда глаза его слезились, и вытирал лицо краем плаща с золотыми пуговицами.
– Значит, он богат, – предположила Тия.
– Нет, по виду нищий.
– А пуговицы?
– Я и сам удивился. У него не было монет, и старик обещал расплатиться, отдав мне одну из них.
– Может, он ростовщик и живёт в другой части города?
– Нет, никогда его не встречал, а уж у кого только я не занимал за последние годы. Странно то, что старик называл меня по имени, а когда я открыл дверь, то прошёл сразу в кабинет, хотя в коридоре у меня три двери и все они были закрытыми, – произнёс, успокоившийся мужчина.
– А какие порошки он смешал? – поинтересовалась Тилия.
– Не знаю. На верхней полке стояли несколько ящиков, что достались мне от деда, но я, не зная их назначения, не трогал.
– А старик взял и проглотил, – вслух размышляла Тия.
Достав пузырьки, Ливари показал их девушке и сказал:
– Их было двенадцать, а сейчас осталось восемь. Наверное, он их унёс. Я его в дом впустил, а он меня обокрал!
Посмотрев на пузырьки, одни из которых были заполнены кристалликами разного цвета и размера, а другие порошкам, и не найдя ни одной надписи, Тимилия решила:
– Счастливый вор. Войдя в чужой дом и приняв неизвестное лекарство, он выздоровел и убежал. Видимо, старик понимал, что делал.
– Понимал? – удивился Амстос.
– Да. Мы бы этого никогда не сделали, потому что не знаем, что внутри. Уберите их подальше, что бы дети ни нашли, – посоветовала дочь Хардока.
– А может, выбросить?
– Не стоит. Если старик вернётся, расспросите его, возможно, он лекарь и расскажет какие болезни, они могут излечить. Не зря же ваш дед хранил их.
Ливари спрятал пузырьки с цветными порошками и проводил Тию в дом Кармола. Войдя в гостиную, что бы позавтракать, Тилия вздохнула и хотела присесть за стол, но видимо, ей не суждено было этого сделать. В кресле у камина её ждала женщина, которая смотрела на огонь, пляшущий на дровах. Услышав голоса в коридоре и шаги, гостья повернула голову и, увидев её, Тимилия забыла о том, что голодна.
– Это вы, госпожа? – удивилась она.
Вздохнув, женщина поднялась и сказала:
– Мне нужно поговорить с тобой без свидетелей.
– Пройдёмте в сад, – предложила дочь Хард ока, снова надевая плащ.
Присев на скамью, и подняв на девушку чёрные крупные глаза, гостья в тревоге и отчаянии не знала с чего начать разговор, поэтому попросила:
– Присядь рядом.
Тилия послушно села и женщина, решив не ходить вокруг да около, тихо проговорила:
– Я не знаю тебя и тех причин, по которым ты приехала в столицу, но твоё появление вскружило головы многим мужчинам.