Проклятая статуя
Шрифт:
Велкан, радостно поприветствал тётушку, посвятившую его воспитанию свою жизнь. Поцеловав Мениар и, посмотрев на Жаните, он вздохнул и, едва прикоснувшись губами к её руке, отвернулся. Глаза принцессы засияли, ведь она снова увидела мужа. Велкану нравилось, что жена скромна и молчалива, добра к подданным и верна ему, но её покорность порой раздражала принца и заставляла искать развлечений. Велкан кроме дружбы и уважения ничем не мог ей ответить.
В юности он был влюблён, но с тех пор это чувство, ни разу не посещало его. Велкан полагал, что и в сердце жены нет настоящего
Присев в кресла, которые для них тут же установили, королевская семья, придерживаясь законов Духчара, должна была провести в доме Песинга не менее часа, что несказанно порадовало Жаните и огорчило Велкана, хотя ни один из них не проронил ни слова. Понимая, что от сына правителя ожидают внимания к жене, принц подал ей руку.
Музыканты вновь заиграли, и следом за королевской четой в зал прошли подданные, и он наполнился танцующими парами. Велкан не смотрел в глаза Жаните, что бы ни рассердиться, увидев нежность во взгляде жены. Глядя по сторонам на танцующих мужчин и женщин, принц внезапно поймал себя на мысли о том, что хочет покинуть этот дом. Подведя Жаните к креслу, Велкан сказал хозяину особняка, что его ожидают государственные дела. Услышав это, Мениар нахмурилась. Зная, что она может выказать своё недовольство, принц опередил тётушку и спросил Фейкуса, где его сын.
– Он среди гостей, ваше высочество, – ответил отец Фердина.
– Я видел его, – сказал один из приближённых принца.
– Пойду и поговорю с ним, – решил сын короля, и быстро поцеловав руку Мениар, ушёл, не взглянув на жену.
Вздохнув с облегчением, он последовал за придворным, который привёл его к Фердину. Граф поклонился Велкану, и принц посмотрел на спутницу Песинга, не собираясь задерживаться в особняке. Взгляд ярких синих глаз обжёг его огнём, удивив и развеселив, ведь никто из женщин, кроме Мениар не смел так смотреть на него.
– Как поживаешь, Фердин? – спросил Велкан.
– Молюсь о вашем здоровье, – ответил сын Фейкуса.
– А твоя спутница? – задав этот вопрос, принц хотел узнать имя красивой златовласой девушки, с осуждением смотрящей на него.
– А я не молюсь за вас, – тихо сказала Тимилия, вызвав бледность на лицах придворных, стоящих поблизости.
– Отчего же, позвольте узнать? – улыбнулся Велкан.
Взглянув ему в глаза, Тия подошла ближе и произнесла:
– Стоит ли просить Творца за человека, не ценящего даров небес?
Брови принца приподнялись от удивления.
– Стоит ли мне молиться за того, кто не желает ответить добром, приняв бескрайний мир другого создания?
Лицо девушки светилось изнутри, и принц не мог и подумать о том, что бы остановить её или покарать.
– Стоит ли желать долголетия тому, кто убивает своим безразличием?
Задав эти вопросы, Тилия покачала головой и сама на них ответила:
– Нет,
Придворные Велкана от ужаса оцепенели, а принц грустно улыбнувшись, признал:
– Вы правы и все молитвы мне достаются только за то, что я сын короля. Увы, никто здесь искренне не любит меня, кроме моей семьи, и признания и пожелания придворных я не считаю идущими от сердца. Благодарю за то, что сказали правду и позвольте быть с вами настолько же искренним. Вы очаровательны в негодовании и должны быть прекрасны в гневе. Надеюсь когда-нибудь испытать его на себе.
Поклонившись незнакомке, принц покинул особняк Фейкуса. Выйдя на лестницу, Велкан приказал одному из придворных вернуться и узнать имя девушки. Когда ему сообщили, что она племянница Кармола, принц крайне удивился, посчитав, как и Надэльиль, что их родства совсем не видно.
Фердин поражённо смотрел на Тимилию, пока она не спросила:
– Полагаете ему нельзя сказать правду, потому что он принц?
– Часто вы говорите то, о чём думаете? – не ответив, задал вопрос Песинг.
– Почти всегда.
– А мне вы лгали? – уточнил Фердин.
– В чём?
– Хоть в какой-то малости?
Тилия опустила глаза, считая недосказанность такой же ложью, но она не могла рассказать о проклятии и своём возрождении спустя почти триста лет. Поэтому, дочь Хардока, вздохнув, произнесла:
– Я не сказала вам того, чего вы не сможете понять.
– Я не глуп, – промолвил брат Эмиль, вглядываясь в её лицо.
– Этого я не говорила.
– Тогда что же останавливает вас рассказать мне всё, как Велкану? Мне кажется, вас что-то гнетёт. Вам кто-то угрожает? Вас хотят выдать замуж без вашего согласия? – вопрошал Фердин.
– Нет.
– Не верю.
– Давайте выйдем в парк, и я попытаюсь вам всё объяснить.
Когда они оказались среди тенистой аллеи, Тия сказала:
– Не стану утверждать того, что помолвка была мной горячо желанна, но она стала моим спасением и избавлением от тяжкой муки, и я благодарна тому, кто пожелал стать моим избранником. Он протянул мне руку, и жизнь влилась в меня, как спасительные тёплые солнечные лучи, обогревающие весной промёрзшую землю. Он занимает все мои мысли, и я стремлюсь, как можно быстрее объединиться с ним, так как разлука меня тяготит и пугает. Я хочу заботиться о нём, стать другом и опорой. Мечтаю открыть свою душу и, окружив теплом, подарить ему нежность моего сердца, что хранилась в нём долгие годы. Он моя жизнь, моя мечта, моё счастье и нет никого для меня на этой земле дороже него.
Замолчав, Тимилия не знала, как ещё объяснить Фердину, что чувствует к Эмирейку, избавившему её от оков смертельного сна.
– Его счастью можно позавидовать. Вы так любите его, а он вас оставил, заставив тосковать в одиночестве, – печально улыбнувшись, произнёс сын Фейкуса.
Тия не стала разуверять его, посчитав, что принимая её благодарность за любовь, потомок Радексны быстрее забудет красивую незнакомку, когда она уедет.
– Достоин ли я вашего доверия? – вдруг спросил Фердин.