Проклятая в Академии Стражей, или “я случайно, магистр!"
Шрифт:
– Чего тебе, Крокодилов? – с ненавистью прорычала я.
Совершенно не бережно втиснув на полку последнюю пачку с прополисом.”двадцатипятипроцентным оптима”, я обернулась к нему, изо всех сил пытаясь уничтожить старшего менеджера взглядом.
Рыжее щербатое чудовище улыбнулось мне своей самой невинной улыбкой и, нарочито тряхнув перед самым моим носом тонким запястьем с дорогущими часами, сладко проворковало:
– Ну, ты чего такая вредная сегодня, Миронова? Я может быть к тебе от всей души и с хорошими новостями, а ты…
Шумно
– Ой, Васенька! Говори скорее! Мне та-ак интересно!
Однако, Крокодилов будто и не почувствовал сарказма. Разулыбался в ответ и, приняв позу гордого прямоходящего бабуина, сообщил:
– Поступил я в твою каблуху, Сашка. На бюджет, конечно. Сказал же, что никуда ты от меня не денешься. – Он надменно поправил рыжий чуб, обстриженный по современной моде и многозначительно стрельнул в меня взглядом матерого дэнди. – Моя будешь.
Наверно, я должна была растаять от этого акта захватнической агрессии, но я, скажем так… как любит говорить Машка, чуть не заржала аки лошадь! Ну, натурально! Теперь я хоть знаю, как это может выглядеть и на что похоже.
– Ты чего? – скривился Василий Крокодилов, старший менеджер главного магазина пчеловодческой компании “Мёд&Мёд”.
И по совместительству сын ее владельца, не так давно "выкупившего" мое бюджетное место в "каблухе".
– Да так, – отмахнулась я, утирая от смеха слезы, – анекдот вспомнила.
Крокодилов младший скривился.
– Ты прямо как мой батя. Он тоже вечно какие-то анекдоты вспоминает. Миронова, тебе что, сто лет?
– Странно, – фыркнула я, как вода просочившись между Ваской и стеллажом обратно в зал, – не знала что твой батя такой старый.
Однако мэнеджер-прилипала все же успел поймать меня за руку и развернуть к себе. Ей богу, если б не знала что он через месяц свалит со своей сладкой должности на учёбу, уволилась бы нафиг. Вот так, настойчиво клеить подчинённых, это, между прочим, домогательство. И пусть мы с Васькой ровесники, и даже ходили в одну школу – то, что именно здесь, в магазине своего отца, он вдруг разглядел во мне девушку, вообще ничего не значит!
– Сашка, ну брось. Ну, чё ты?
– Вась, найди уже себе нормальную девушку, а? – вырвался у меня крик души, – Чтоб на шмотки дорогие велась и твоей крутостью восхищалась. Ну, таких же много, Вась. На что я тебе сдалась? Нам ведь даже поговорить кроме прополиса и сортов меда не о чем!
Крокодилов вдруг крепче перехватил мое запястье и, притянув меня к себе так близко, что его мятное дыхание сдуло непослушные локоны отмоего лица и защипало глаза, томно прошептал:
– Сердцу не прикажешь, Сашунь.
Спасаясь от ядерной мятности его выдохов, я отвела взгляд и буквально глаза в глаза столкнулась с направленными на меня черными бусинками в количестве восьми штук. Тварь, замершая на плече
– Аааа! Паук! Паук! Убей его! Убей!
Поддавшись моей панике, старший менеджер завертелся вокруг своей оси. Словно вениками из ковра, выбивая из себя все, за исключением живучего насекомого, быстро смекнувшего что к чему и мигрировавшего в Васькину прическу.
– Не там! Не там! Боже, он забрался в твои волосы!
– Ааа!
Среагировав на наш ор, в подсобку с огнетушителем наперевес вбежал охранник Степан и тут же применил его в деле, направив убойную струю прямо в Крокодилова. Пара мгновений – и всю подсобку заволокло белым туманом.
– Все. Потушил! – с гордостью сообщил Стёпа, которого в свое время не взяли в пожарные из-за армейской травмы запястья.
– Что ты потушил, придурок?! – огрызнулся на него Василий, с отвращением отплевываясь от сухой пены.
– Ну так… горели же? – уже без прежней уверенности, виновато отозвался он.
Вытерев рукавом раскрасневшиеся от раздражения глаза, старший менеджер грубо отпихнул его от себя и направился в сторону уборной, зло бросив мне из-за спины:
– Чтоб до блеска тут все вылизала, поняла? Приду – проверю.
Поняла. А чего ж тут не понять?
Я промолчала и только невесело улыбнулась Степе, из-за чего тот стал выглядеть ещё более виноватым и растерянным.
– Прости, Саш. Я ж думал, горим! Давай помогу убрать?
Я отмахнулась.
– Не надо. Лучше иди в зал, а то заметит крокодил твое отсутствие, ещё дурить начнет. А вообще, – добавила я шепотом, – так ему и надо.
Стёпка, здоровенный добродушный кабан под два метра ростом, смущённо улыбнулся мне. А потом, согласно кивнув и явно приободрившись, отправился на свое место. Я же, руками разгоняя белый туман от огнетушителя, давясь кашлем, углубилась в подсобку за шваброй и ведром.
Все же людям надо прощать их слабости.
Стёпка вон никак не может забыть о несбывшейся форме пожарника, я до одури боюсь пауков и всяких членистоногих гадов, а Васька… Васька просто дурак. Ну, и что же теперь? Все на свете и не обязаны быть умными! Поэтому, иногда нужно просто понять, простить и забить…
Бам-тссс!
Алюминиевое ведро выпало из моих рук, едва я вынесла его на свет. Нет, в нем не сидел паук. Жуткого резидента моих ночных кошмаров скорее всего унес в причёске Крокодилов. Но из железного нутра на кафельный пол вывалился знакомый конверт с сургучной печатью на обороте.
"Канцелярия Академии Стражей, девице Александре Мироновой лично в руки." – снова значилось на его лицевой стороне. Хотя, что значит снова? Это же не мог быть тот самый конверт, который я уже вскрыла сегодня утром. Во-первых, потому что я его уже вскрыла, а этот был запечатан. А во-вторых, потому что предыдущий я оставила дома.