Проклятая
Шрифт:
— Здравствуй, девочка, — выделив первое слово, произнёс клирик.
Я нахмурилась, всё ещё под впечатлением его голоса.
— Э-э-э…здравств…кхе-кхе-кхе…
Святоша в это время шагнул ко мне, заставив отшатнуться. И со словами: "Я ждал тебя" перехватил жезл за середину, выпрямляясь.
Я ошеломленно смотрела, как он снимает головной убор, проводит рукой перед собой, убирая вуаль…
Ноги подкосились, и я рухнула на пол, прямо под распятым Спасителем.
— Этого… просто… не может быть!
—
Я сжала кулаки, не в силах оторвать взгляда от его лица. Я уже видела это лицо. В книге про богомерзкого чернокнижника, убитого сколько-то там сотен лет назад. Такого же, как я. Проклятого.
Юноша-чернокнижник, точно сошедший с портрета той старой-старой книги из библиотеки Теодора, снова улыбнулся, погладил сутану и произнёс тем же сладким, музыкальным голосом:
— Ты выглядишь удивлённой, Алисия.
В ответ я выдала пару непечатных слов и всё-таки отвернулась. Удивлённой — мягко сказано. Глава Святого Престола — Проклятый? Как я?!
— То есть ты… ты… серьёзно… святоша… нет, быть не может!
— Может, Алисия, — вздохнул юноша, подходя ближе. — И, честно говоря, я думал, ты раньше догадаешься. Ведь рядом с тобой был настоящий верующий, в конце концов, должно в этой хорошенькой головке, — он лёгким жестом указал на мой лоб, — что-то задержаться… кроме смертей…
— А остальные… монахи… не… не настоящие? — проблеяла я.
Юноша грустно покачал головой и потянул меня за руку вниз, к скамье.
— Садись, Алисия… Ну почему же не настоящие? Есть и настоящие. Только они не маги. Тебя никогда не удивляло, почему монахи колдуют?
Я ошалело помотала головой. Почему меня должно это удивлять?
— Ну конечно, — снова вздохнул юноша. — Ты же наверняка не знаешь Священного Писания. Не читала даже. И ничего не знаешь… Во времена моей молодости, девочка, священники никогда не колдовали. Это противно их вере. Они преследуют колдовство в любом виде. Магов, драконов, сатиров, наяд… ты же знаешь, кто жил раньше на этой земле?
Я моргнула, пытаясь понять, к чему всё это.
— А потом пришли священники, — тёк голос чернокнижника. Мягкий, ласковый голос. — Люди, когда перестают во что-то верить, это что-то исчезает. Но тогда равновесие нарушается и…
И я уплыла. Голос был, конечно, красивый, но я ничерта не понимала. Какое равновесие, какие законы?
— Э-э-э… А можно попроще?
Юноша запнулся. Посмотрел на меня с плохо скрытым презрением.
— Ну хорошо… В мире всегда есть добро. И зло — это ты. И я. Так понятней?
Я потёрла лоб.
— А почему это мы зло?
— Законы равновесия… — завёлся было юноша, но поймал мой взгляд и быстро закончил. — Потому что.
— А, ну, тогда конечно, — фыркнула я. — Только если вы — зло, что ж вас никто убить не хочет? Меня все хотят. А убиваете вы не меньше, вон, про инквизицию какие
— О, инквизиция, — мечтательно протянул юноша. — Ты не знаешь, какой была инквизиция в моё время… Она вообще никого не убивала. А монахи? Они молились… Они верили… так истово… Знаешь, что с нами молитва делает? Сколько я сил потратил, чтобы всё это прекратить… Сколько времени… Понимаешь, милая Алисия, этому миру нужны добро и зло. Таковы его законы. Поэтому время от времени рождаемся мы. Как это было раньше, я, к сожалению, не знаю. Но в моё время добро олицетворяли священники, а мне пришлось быть злом. Тебе понравилось творить зло, Алисия?
Я вздрогнула.
— Нет.
Юноша улыбнулся.
— Но мы с тобой можем делать и то и другое — и убивать, и воскрешать. Когда я понял это, то подумал, а почему зло — именно я? И я был сильнее их всех, сильнее монахов и их Святого. Я просто занял его место. А потом изменил этот мир так, как удобней мне. И через некоторое время закономерно родилась ты, моё новое, милое зло.
Я закрыла глаза. Чудно, он мир изменил, а мне — отдуваться? От меня и так шарахались, так он ещё своих "немонахов" отправлял. Чтобы совсем уж не "одобрилась".
Юноша нежно погладил меня по щеке.
— Алисия, Алисия… ты не представляешь, какое это удовольствие — смотреть на тебя. Ты так юна… так неопытна… Так похожа на меня…
Да ты мне жизнь сломал, гад! Убери руки!
— Вы сильнее меня? — тихо спросила я вместо этого.
— Это всё, что тебя волнует, девочка? — изумился юноша. — Полагаю, да. Добро же всегда побеждает зло. Так или иначе.
— То есть перейти на сторону этого вашего добра я не смогу, даже если очень захочу? — уточнила я.
Юноша взял меня за руки. Медленно стянул перчатки, обнажая странные закорючки.
— Нет, я запечатал твою способность дарить жизнь. Видишь эти символы?
— Так они из-за вас, — прошипела я, отдёргивая руки. — Вы… вы…
Он смотрел на меня, улыбаясь, как… как брат.
— И убить я вас не могу? — сжимая кулаки, выдохнула я. — Потому что вы это… добро?
И, не дожидаясь его ответа, очень отчётливо пожелала, чтобы этот мерзавец сдох.
Перед глазами вспыхнул феерверк, и я бы упала, если бы меня не поддержали.
— Алисия, милая, не надо, — спокойно произнёс юноша. — Ты не справишься. Это законы мироздания, не нам их менять.
— Да плевать на ваши законы!
— Тебе нужно знать ещё одно, — не обращая внимания на мой крик, продолжил юноша. — Зло обязательно должно быть в этом мире. Став добром, ты бы стала такой, как я. Представь, кто бы оказался на твоём месте. Не понимаешь? Твой друг, верующий. Драконы.
Я уронила руки.
— Александр? Зло? Вы бредите! И вообще, прекратите этот фарс немедленно! Я не верю в ваше добро, зло и так далее, вы…