Проклятая
Шрифт:
Дорога показалась ему бесконечно долгой. Придя домой, он перенес мать в ее комнату. Она все еще спала под действием снотворного. Снотворного ли? Может дело в том, что она спала тут и никто к ней не приходил? При дневном свете мысли об упырях вновь казались смешными. Сергей скинул с себя одежду и рухнул в кровать.
Он спустился вниз и открыл дверь. На крыльце стоял отец Алексей. Как и вчера она был одет в рясу. Только вид у него был какой-то удрученный. Видимо, священник тоже мало спал. Он приехал на автобусе сразу после службы. Остаток пути он проделал пешком.
– Добрый
– Здравствуйте, - Сергей открыл дверь и впустил отца Алексея в дом.
– Как она?
Они прошли к комнате матери. Старух лежала в кровати с открытыми глазами и злобно смотрела в потолок. Внутри воняло гнилью. Сергей заметил, как священник изменился в лице.
– От нее в последние полгода плохо пахло, но когда это все началось, запах стал невыносим.
– Вы не оставите нас?
– А что вы собираетесь делать?
– Молиться.
– Хорошо, - Сергей пожал плечами.
– если что-нибудь понадобится, то дайте мне знать.
Он закрыл дверь и пошел к умывальнику.
Отец Алексей посмотрел на старушку. Совсем исхудавшая, она была серого цвета. Две ранки на шее стали черными. Он приблизился к ним и увидел слой желто-зеленого гноя. Промокнул их носовым платком. На белом полотне остались два пятна грязно-розового цвета.
– Вы можете меня слышать?
– дружелюбно спросил он.
Старух, которая все это время смотрела в потолок, вдруг устремила свой взгляд к нему. В глазах сверкнула искорка интереса. Она хитро улыбнулась и склонила голову набок, напоминая священнику змею. Он услышал, как Сергей гремит то ли кастрюлями, то ли ковшом. Значит, он их не услышит.
– Просто кивните, если вы понимаете меня, - прошептал он.
Старуха не ответила и продолжала мерить его змеиным взглядом.
– Он вас мучает?
На секунду ему показалось, что в глазах старушки мелькнула надежда и отец Алексей подумал, что вступил на правильный путь.
– Он морит вас голодом? Не дает лекарства?
Это могло быть правдой. Все эти приступы одержимости могли быть вызваны болью.
– Вам не нужно бояться. Если это правда, то уже сегодня мы вас увезем отсюда. Я знаю, что он ваш сын. Если вы этого хотите, то ему даже сойдет это с рук. Для меня главное, чтобы вы чувствовали себя хорошо.
Старуха что-то прохрипела. Священник насторожился. За дверью, совсем рядом, послышались шаги Сергея. Он придвинулся поближе, чтобы расслышать ее. Она определенно что-то шептала, но он не мог разобрать что.
– ... пть тбя...
– Что, простите?
– Он... он убьет тебя.
С этими словами старуха вдруг схватила отца Алексея за волосы, притянула к себе и вцепилась в шею. От неожиданности священник вскрикнул. Резкая боль пронзила его. Острые зубы прокусили кожу и впились в рану. Он почувствовал, как тысячи раскаленных иголок вонзились в плоть вокруг раны. В глазах потемнело. В комнату вбежал Сергей. Он схватил мать за нижнюю челюсть и попытался разжать прикус. Священник резко дернулся, оставив кусок кожи во рту у старухи. Он попятился назад, но споткнулся и упал возле окна. Мать крикнула. В ней не оставалось более ничего человеческого. Языком она протолкнула
Сергей резким рывком дернул штору. Струна на по потолке, прикрепленная к двум пластмассовым цилиндрам лопнула с характерным звуком ломящим зубы и в комнату ворвался яркий солнечный свет. Мать зашипела и выставила ладони вперед.
– Это не может быть правдой, - услышал Сергей за спиной голос священника.
– Не может.
– Боюсь вас огорчить, святой отец.
Он удивился своему спокойствию. Неужели он смирился? Или может, до сих пор не поверил или не понял, с чем имеет дело? Ощущения были странные. Его мать пыталась перегрызть священнику горло и теперь шипит, мучаясь от солнечного света.
– Дайте мне что-нибудь, чтобы дезинфицировать рану.
– Йод? Похоже, вы ей нравитесь.
Отец Алексей шутку не оценил. Они вышли из комнаты. Мать так и осталась сидеть на кровати. Сергей достал бинт, пластырь, йод и ножницы. Щедро полил бинт йодом и приложил к ране, которая и вправду оказалась очень глубокой.
– Может, в больницу? Вы как себя чувствуете?
– Обойдусь. Сначала нужно выяснить, с чем мы имеем дело.
– Нужно связать ее, - сказал Сергей.
– Боюсь, что ваше присутствие действует на нее удручающе. Слишком уж бурно она реагирует.
Он приклеил квадрат бинта пластырем к шее отца Алексея и пошел в комнату. Из шкафа достал два ремня: один кожаный, другой тряпочный, но тоже очень крепкий.
– Что ты собрался делать, - зарычала мать, когда Сергей вошел к ней.
– Извини, мама. Это для твоего же блага.
Нереальность происходящего сводила его с ума. Все вокруг было настолько ненатуральным, что не укладывалось в голове. Создавалось впечатление, что разум ушел в глубокую оборону и отказывается принять происходящее. Звуки стали приглушенные, а фокус был настроен лишь на то, что находилось в центре - все остальное размывалось, словно сквозь витрину католической церкви.
– Не смей связывать меня, жалкий ублюдок!
Священник подошел к ней и схватил за руку, прислонил ее к спинке кровати.
– Скажи этой святоше, чтобы он убрал от меня свои грязные вонючие руки!
Сергей привязал руку. Мать особо не сопротивлялась, хоть и орала, как бешенная. Через несколько минут и вторая рука была прикована к кровати. Сергей вышел из комнаты и вернулся через минуту с распятием в руках.
– Он вас всех убьет!
– прорычала мать.
– Не мучай меня и просто отпусти.
– Кто ты?
– спросил отец Алексей.
– Назови мне свое имя.
– Сергей, скажи этому тупице, что я не хочу с ним разговаривать.
– Отче наш, ежи еси на небеси...- отец Алексей сложил руки в замок и приставил к подбородку. Закрыл глаза.
Мать плюнула ему в лицо. Священник прервался и вытер коричневые слюни носовым платком.
– Ты не слышишь, когда с тобой разговаривают?
– Я бы хотел знать, с кем я разговариваю.
Сергей нарочито громко прочистил горло и вызвал отца Алексея на несколько слов из комнаты.