Проклятая
Шрифт:
В бреду она забыла, что по соседней комнате ходит внезапно ожившая мать. Она помотала головой, чтобы хоть немного сбросить с себя эту усталость и попыталась сконцентрироваться на каком-нибудь звуке. По стеклам снаружи били тяжелые капли дождя. Где-то вдалеке раскатисто ухнуло. Половица в соседней комнате скрипнула. Что это может быть? Такое впечатление, что в доме кто-то есть. Чертова боль в ноге. Нужно сказать Олегу, чтобы он посмотрел, что с ней. А где Олег? Наверное, снова задержался на работе. В последнее время он часто задерживается. Почему так холодно? И нога ужасно болит. Словно на нее что-то поставили. Пошарила
Она дернула ногой, пытаясь высвободить ее из под завала или где там она могла еще застрять. Резкая вспышка боли вернула ее в реальный мир. Она достала пачку ибупрофена и проглотила еще две таблетки. Широко открыла глаза и несколько раз стукнула себя ладонями по щекам. Стало легче. Посмотрела на руку. В ладони был зажат бутылек с нашатырным спиртом. Она отвернула крышку и поднесла горлышко к носу. Резкий запах аммиака, этой концентрированной мочи, вернул ее в реальность.
Она поползла по стене к двери, не выпуская пузырек из рук. Нужно во что бы то не встало выбраться наружу и доползти до машины. Крыльцо довольно высокое и будет очень сложно с него спуститься, но дождь и нашатырь помогут удержать сознание.
Расстояние до двери она преодолела довольно быстро. Таблетки начали помогать и немного притупили боль. Она села у самой двери. Прислушалась. Тишина давила на уши. Может быть, мать ушла наверх или в кухню? Тогда у нее может появиться шанс. Десять метров. Нужно проползти их. Прыгать она не сможет. Потеряет сознание от боли уже на втором прыжке и станет легкой добычей для матери. А если она вышла наружу? Тогда следует запереться в доме. Но Аня не слышала ни скрипа двери, ни ее хлопка. Но почему же тогда так тихо? Осторожно повернула голову и посмотрела в проем.
Лицо матери, залитое собственной кровью, оказалось в каком-то полуметре от лица Ани. Они встретились взглядами. Аня не сумела сдержать вопль. Старуха резким движением схватила ее за горло, притянула к себе и злобно зарычала. Аня попыталась вырваться но костлявые пальцы старухи не выпускали ее. От крика в горле саднило. Она отпрянула назад, потянув мать за собой - та оказалась довольно легкой, хоть и изворотливой словно кошка. Наконец пальцы разжались, оставив на коже несколько кровавых отметил. Аня подтянулась и подобно гусенице отползла вглубь комнаты.
Старуха встала на четвереньки и прокарабкалась половиной туловища в комнату. В глазах Ани застыл ужас. Сердце на мгновение замерло. Но внезапно мать болезненно взвизгнула и отползла назад. Утробно зарычала. У Ани вновь началась истерика. Она зарыдала во весь голос, закрывая рот ладонями. Из глаз ручьями текли горячие слезы, а из носа - сопли. Она с благодарностью посмотрела на крест над дверным проемом
– Господи, - прошептала она.
– Помоги, пожалуйста. Я не знаю молитв, но я выучу, клянусь. Не дай ей зайти сюда.
Старуха встала на четвереньки. Уперлась ладонями в стену и начала подниматься. Дрожащие колени удерживали костлявое тело...
– Пожалуйста, прошу тебя. Я больше в жизни не сделаю ничего плохого.
Мать оттолкнулась от своей опоры и осталась стоять на месте. Из ее рта послышалось невнятное бормотание, больше походившее на кряхтение. Она неуклюже повернулась и сделала шаг к дверям. Ее пошатнуло. Еще шаг. Бормотание стало громче. Аня различила в нем попытку говорить. Старуха подошла к двери вплотную и остановилась. Теперь она могла ходить.
– Помоги, пожалуйста, - взвыла Аня.
В голове роились тысячи слов для продолжения молитвы, но она замолчала. Она могла признать, что часто вела себя, как стерва. Могла признать, что сама виновата в большинстве своих бед, хоть и винила других, находила себе дешевые оправдания. Могла даже попросить у матери прощения за то, как обошлась с нею в тот последний день. Но сейчас все эти слова прозвучали бы фальшиво. Она еще раз прошептала:
– Помоги мне...
Старуха оскалилась в дьявольской улыбке, обнажив ряд почерневших коротких зубов и серые десна. Аня заметила, что клыки матери стали длиннее и ее ошарашила страшная догадка. Мать засмеялась, будто прочитав страх в глазах дочери.
– Уйди от меня! Уйди!
– закричала Аня и разревелась еще пуще.
Старуха посмотрела наверх, пытаясь разглядеть и оценить предмет, который преграждал ей дорогу. В это мгновение в глазах ее сверкнуло сознание. Аня поняла, что мать учиться не только двигаться, но еще и думать. Она вновь закрыла глаза в молитве.
И тут погас свет.
Это было пиком. Так ей, по крайней мере, казалось в тот миг. Она беспомощно взвыла в потолок. Отползла назад. Мать тоже отреагировала на изменение. Стало тихо. Все, что Аня могла услышать, были ее прерывистое хриплое дыхание и тиканье часов. Скрипнула половица. Ухмылка - так Ане показалось. Снова тишина.
Она подползла к стене и повернулась к ней спиной, чтобы упереться. Прислонилась к ее холоду затылком. Тьма не была кромешной - из окна на пол лилась ночная синева, заливая комнату и отражаясь почти невидимым бархатом в предметах. Глаза постепенно привыкали.
Обычно электричество отключали на три часа. Интересно, старуха видит в темноте? Наверняка. А если и нет, то скоро научится с ее стремлением и упорством. В любом случае у матери больше преимуществ в сравнении с дочерью, учитывая то, что у той сломана нога и она практически не может передвигаться.
Сверкнула молния, осветив на мгновение комнату. Прогремело. Нужно сесть напротив двери, подумала она. Следующая вспышка поможет ей разглядеть старуху. Довольно бесполезный план. Даже если старуха окажется далеко от дверного проема, Ане понадобится очень много времени, чтобы самой добраться до него и уж тем более выбраться из комнаты и проползти к дверям. Но ей будет много легче, если она увидит, где находится мать.
Послышались глухие шаги. Судя по звуку мать сейчас в пяти метрах от комнаты, примерно в центре коридора. Снова сверкнуло. Это послужило Ане сигналом. Она поползла к стене напротив.