Проклятье для дракона
Шрифт:
Гардероб на верхнем этаже порадовал разнообразием нарядом. Разнообразнее всего были оттенки золотого. Помня о том, что его тут все леди носят едва ли не с обожанием, я решительно взяла вешалку с изумрудно-зелёным.
Всегда любила зелёный цвет.
Распустив волосы струящимся водопадом по спине, облачившись в это красивое платье, обув туфли на высоком каблуке, очень мне понравившиеся, я вышла в подозрительно пустой коридор и пошла направо, совсем не зная, куда мне следует идти.
Почему-то о том мужчине, что велел назвать его имя, если он понадобится, я совсем забыла. А даже
Наверно, мне было суждено заблудиться здесь.
Я думала об этом, пока шла по многочисленным коридорам, ведомая не пойми кем. Не зря же мне по дороге никто не попался. Не зря я шла так уверенно, не пытаясь свернуть или противиться.
И в конечно итоге я всё же пришла к большой двери, будто бы вытесанной из камня.
Замерев на миг и прикусив губу, я решительно подошла и приложила дрогнувшую ладонь к покрытию.
Первые пару мгновений только лишь моё тяжелое сердцебиение оглушало коридор, да сбившееся горячее дыхание с шумом срывалось с губ. Непонятное напряжение обняло когтистыми ладонями за плечи, лаская дыханием кожу моей шеи.
А потом из дверных щелей выбился лёгкий, будто бы играющий язычок тумана. Он пробежался по воздуху вокруг меня, разносясь весёлым далёким смехом. Прямо как во всех фильмах ужасов. И что я тут делаю, скажите на милость?!
— Не убивай меня, — жалобно попросила я туман.
Тот в ответ засмеялся громче, игриво дёрнулся и обвил мои запястья невесомой дымкой. Но это всё, что он сделал. Не было ни боли, ни даже неудобства. Туман со мной просто играл.
Дёрнувшись, он устремился обратно в дверь, будто приглашая меня пойти за собой. Кто бы мне сказал, о чём я думала, когда открывала эту дверь и ступала в слепящую тьму?
Стоило двери за моей спиной закрыться, как у живого тумана появилось свечение. Вы когда-нибудь видели светящийся белым воздух? Выглядит забавно, но жутко.
И вот эта белесая змея поплыла по воздуху вперёд и вниз, уводя меня за собой.
Не знаю, сколько времени я спускалась во тьме по нескончаемым ступеням, пока ноги наконец не вывели меня к ещё одной двери. Её я открывала уже вполне осознанно, съедаемая банальным любопытством.
За этой дверью не было темноты, ступеней и ещё дверей. За нею было светло. Вот только не горело ни одной свечи, свет исходил от… да от всего вокруг. Пол, потолок, стены источали мягкий, приятный для глаз свет.
А ещё в этом просторном, похожем на пещеру помещении с высоким потолком было два больших зеркала. Действительно больших, намного выше меня ростом. Вот только не я отображалась в них.
В одном, левом, как в телевизоре с высоким разрешением, показывали морское дно. Оно было тёмным, но падающего откуда-то сверху света хватало, чтобы разглядеть многочисленные камни и водоросли, растущие между ними. Рыб не было. Ни больших, ни маленьких, ни даже самых странных.
Там не было ничего, но я отчётливо ощущала страх, вглядываясь в эту тёмную пустоту.
Во втором зеркале была заснеженная гора. Снег там шёл прямо сейчас, застилая землю вековым слоем. И только белизна — вот, что было там. Слои снега, что-то под собой скрывающие. Что там
Мне было одинаково страшно смотреть в оба эти отражения. Страх, если не панический ужас, сковывал всё тело.
— Прикоснись, — раздался отчётливый прохладный шепоток надо мной.
Дёрнувшись всем телом от страха, я резко обернулась, но никого позади себя не увидела. С бешено колотящимся в ушах сердцем я закружила вокруг себя, но так никого и не смогла увидеть.
— Прикоснись, — раздалось ещё раз и я с ужасом поняла, что со мной разговаривает струящийся по воздуху туман, — Коснись, коснись!
Сотня далёких голосов, чем-то отдаленно похожих на детские, приглушенные сильным эхо, начали говорить со мной со всех сторон:
— Коснись, скорее! Скорее! Пока не пришёл! Он идёт. Идёт. Он идёт.
— Он? — непослушными губами прошептала я, желая поскорее убраться от сюда подальше, в безопасность, где не будет чувства надвигающейся опасности.
— Он, он, он, он, он! — заголосили голоса со всех сторон, сводя меня с ума своих шумом, — Он! Идёт! Коснись! Идёт!
Это всё ещё больше начало походить на какой-нибудь фильм ужасов. Будь я сейчас в удобном кресле кинотеатра, поедая попкорн, я бы от души посмеялась над глупой героиней фильма, испугавшейся голосов.
Сейчас мне смешно не было. Я вообще решила пересмотреть свои взгляды на жизнь, и начну я с реакции на происходящее вокруг.
— Подойди! Прикоснись! Скорее!
Про моральную давку слышали? Кажется, это была именно она.
Не знаю, как она должна была сработать, но я, не отдавая себе отчёта, как завороженная приблизилась к стоящим впритык друг к другу зеркалам. Подняла непослушные дрожащие ладони, сотрясаясь под всё нарастающим шумом голосов вокруг и… и осторожно прикоснулась к холодным гладким поверхностям.
Вспышка!
Свет, ослепительно яркий, режущий глаза, затопил всю комнату. Что-то, скрывшееся в нём, сбило меня с ног сильным ударом. Воздух резко вышел из лёгких, пол пропал из-под ног, а я сама полетела куда-то назад.
Ни с чем не сравнимое чувство полёта завершилось как-то слишком уж быстро и чересчур болезненно. Я просто и незатейливо приложилась спиной о каменный выступ.
Яркая вспышка боли прорезала сознание, сфокусировавшись в области правого бока, вырывая из меня приглушенный вскрик. Падение на пол вышло поприятнее, хоть и столь же болезненно.
Я ощутила себя мешком картошки, с которым грузчики были не очень-то вежливы.
Но всё оказалось ещё хуже, чем я думала. Странный хруст привлёк моё внимание. Если бы у меня не было одного знакомого, постоянно хрустящего своими костями, я бы и не поняла происхождение этого звука.
Холодея от ужаса, я очень медленно, чувствуя колотящееся в горле сердце, подняла голову и взглянула сквозь рассеивающийся туман на то место, где только что стояла сама.
Их было двое. Высоких, широкоплечих, с тёмной кожей и длинными чёрными волосами, спускающимися по плечам и спине. Один, тот, что был слева, прикрыв глаза с явным блаженством с хрустом разминал шею. Второй, критически себя оглядев, с самым недовольным видом стряхнул с чёрной помятой рубашки несколько тающих снежинок.