Проклятье Мира
Шрифт:
"Питер Арнольд Лайтман, уроженец Тамполтона. Отец Арнольд Лайтман, фермер. Мать Алисия Лайтман, фермер. На данный момент обоих нет в живых."
Я снова давлю спазм. Я никогда не видела бабушку и дедушку, папа ничего о них не рассказывал. Бабушка умерла рано, мне тогда был всего месяц, дед умер, когда мне было четыре года.
Этого я тоже не знала, сейчас посчитала по указанным датам о смерти. Выходит, папа отказался не только от друзей, но и от семьи? Боялся, что может навредить и нам, и им? Не хотел никого ставить под удар?
Мне
Тряхнув головой, я быстро читаю остальное.
После обычной школы папа поступил в Академию на факультет: происхождение магии. Окончив с отличием, остался на кафедре, написал серьезную научную работу, благодаря которой получил грант на исследование.
"После окончания сроков экспедиции — гласит дальше сухой текст составителя записки, — Лайтман сообщил, что не планирует возвращаться в Академию. Все данные по исследованием были пересланы в Академию, после чего следы Лайтмана теряются на три года, пока он не объявляется в Тамполтоне, чтобы продать полученную в наследство ферму.
После этого его следы теряются окончательно. Элистар Нэйман утверждает, что Лайтман приехал в город и передал ему гримуар на хранение, после чего исчез. В доме, где он по словам Нэймана останавливался, были обнаружены следы когтей на стене (предположительно оборотня), которых не было на момент заселения в дом. Найти Лайтмана не удалось."
Второй листок содержит короткую информацию о гримуаре.
"Предположительно гримуар ведьмака Питера Лайтмана. Возраст: около десяти лет. Закрыт сильнейшим ведьмовским заклятьем. Открыть не удалось. Может быть опасен. Отнесен к категории В".
Что ещё за категория такая? Никогда ничего подобного не слышала. И сколько у них подобных категорий?
Ладно, надо уходить, я и так провела тут много времени. Подумать об этом можно и в другом месте.
Оставив листы в сундучке, я опускаю крышку и возвращаю его на место, спрятав гримуар в сумку, перекинутую через плечо.
Осталось последнее: уйти незамеченной. Удача оказывается на моей стороне, я возвращаюсь в коридор, никого не встретив. Лето, людей в Академии мало, и вряд ли кто-то из них всерьез допускает мысль, что в хранилище полезет студент. Не полезет, потому что не сможет даже открыть дверь.
На улице щурюсь от света, такое ощущение, что Академия — как злое королевство, окутанное тьмой. Мне становится значительно легче, когда я вдыхаю свежий воздух и, сбежав по широкой лестнице крыльца, покидаю территорию.
Даже не верится. Удалось. Удалось только потому, что никто не знает о моей силе. И благодаря дяде Элу, никто не знает обо мне. Боюсь представить, где бы я сейчас находилась, если бы тогда он не скрыл мое родство с папой и не представил меня как взятую в дом сироту с магическим потенциалом. Всё-таки стоит сказать
Я выхожу на рыночную площадь, когда мне пробивает дрожь. Резко остановившись, оглядываюсь, сама не зная, зачем. Сердце снова стучит быстро, а по желудку ползет страх. Я чувствую на себе взгляд, он словно прожигает меня. Настолько, что хочется прикрыться.
Я накидываю на голову капюшон, и вместо того, чтобы обойти площадь, захожу на рынок, пробираюсь среди снующих туда-сюда людей, то дело оглядываясь. Чувство, что кто-то идёт за мной, не проходит.
Несколько раз резко поворачиваю в другие ряды, а потом и вовсе начинаю бежать, расталкивая прохожих. Кто бы ни шел за мной, я хочу, чтобы он отстал.
Ощущение взгляда теряется так же резко, как появилось. Я иду вперёд, растерянно глядя за спину и пытаясь найти того, кто вызвал во мне чувство страха. Я оторвалась, или он просто затаился?
Впечатываюсь в кого-то с размаху и, охнув, наконец поворачиваю голову.
— Прос… — замираю на полуслове, потому что передо мной стоит Мир.
— Ну привет, Ада, — говорит он, криво улыбаясь, а я растерянно молчу, переставая понимать, что происходит.
Глава 16
— Что ты здесь делаешь? — страх прорывается в голос, он дрожит. Я снова оглядываюсь, не зная, кого пытаюсь теперь высмотреть в пёстрой толпе. — Вы что, решили напасть на Аркадис?
— Пока нет, — хмыкает он, продолжая разглядывать.
— Тогда что?
— Нам надо поговорить.
Я смотрю на Мира в изумлении.
— Ты проделал такой путь, чтобы поговорить со мной?
— Не только, — его взгляд становится темнее, я по инерции отступаю на шаг. Тут же мое запястье оказывается в захвате.
— Пусти, — шиплю я, — пусти меня, иначе я закричу.
— Давай поговорим, — терпеливо, почти по слогам, повторяет Мир. — Поверь, это важно для нас обоих.
— Да неужели? — сарказм вырывается сам собой. — Не до конца меня использовал? Придумал новую идею, как окончательно смешать с грязью?
Он сжимает зубы, от злости раздувая ноздри. Кажется, ему трудно сдерживать эмоции. Только я не собираюсь помогать Миру. Я сказала правду, если она ему не нравится — это не мои проблемы.
— Ада, — он дёргает меня на себя, от неожиданности я снова впечатываюсь в его грудь. — Ты…
Он не договаривает, потому что, когда я поднимаю на него глаза, наши лица оказываются слишком близко. Настолько, что я чувствую на своем дыхание Мира. Моя злость моментально растворяется, на ее место приходит растерянность и… предвкушение.
Тело как будто начинает вибрировать, дыхание учащается, а сердце бьётся быстрее. Я облизываю губы, и Мир сильнее сжимает мое запястье, опуская на них взгляд. Мне больно, я морщусь, но вижу: он делает это несознательно.