Проклятье Мира
Шрифт:
Маги держатся в стороне от ведьм, воюют с оборотнями, пытаясь сохранить главенствующее положение. Поэтому стараются держать под контролем все, что связано с этими ипостасями. И запечатанный гримуар отца — тому подтверждение.
Я достаю карту и смотрю на отмеченное место. Если маги хранят свои тайны и никого к ним не подпускают, удача мне не повредит.
Сказки я пролистываю бегло, и уже собираюсь закрыть, когда цепляюсь взглядом за несколько предложений. Читаю, чувствуя, что эта сказка мне знакома. Только… Только рассказывал мне ее папа своими словами. Одна из сказок
Волк влюбился в принцессу и украл. Она умоляла отпустить ее, но волк был неумолим. Он сказал, что завоюет любовь юной девы, потому что она предназначена ему судьбой. Принцесса оказалась заперта в башне, куда волк приходил к ней. День за днем она горевала, не зная, что делать, пока не возненавидела волка, похитившего ее. Она сидела в башне, прося небеса помочь ей.
И была услышана, принцесса превратилась в злую ведьму, и когда волк пришел к ней, она наложила на него заклинание и убила. Волк оказался заколдованным принцем, чары после смерти пали, и принцесса осталась сидеть возле мертвого принца необычайной красоты.
Да, древние сказки не отличались добротой. Зато отличался добротой мой папа. В его версии принцесса полюбила волка, и ее любовь сняла чары, волк превратился в принца и жили они долго и счастливо.
Папа был хорошим, добрым, любящим. И хотел, чтобы я выросла такой. Любовь, говорил он, главное чувство. Не важно, маг ты или простой человек, оборотень или ведьма. Если ты умеешь любить — ты всегда выигрываешь.
Он часто повторял эти слова, наверное, хотел, чтобы я их запомнила. И сказки для этого переделывал, только вот в жизни бывает ли так? Чтобы побеждала любовь? Вернув книги, я выскальзываю из библиотеки. Она расположена очень удачно — в конце коридора, ведущего в хранилище.
Вход в углу за поворотом, так что меня не будет видно, если кто-то появится. Замираю возле большой тяжелой двери с металлической резной ручкой. Тяну на себя — конечно, без результата. Делаю глубокий вдох-выдох, пытаясь успокоить сердце, быстро застучавшее. Вся моя надежда на скрытую магию. Я знаю, что сама не смогу.
Смотрю на появившееся вокруг пальцев фиолетовое свечение и подношу ладони к замку. Мысленно даю сигнал двери открыться, если она запечатана магией, снять печать.
Как в кабинете дяди Эла, раздается щелчок, серый дым начинает рассеиваться вокруг замка, мешаясь с моим фиолетовым, тонкая струйка которого проникает в замочную скважину. Снова раздает щелчок, а следом дверь с тихим скрипом приоткрывается, фиолетовый дым исчезает в воздухе, мерцание вокруг пальцев гаснет.
Я не идиотка и отлично понимаю, что замок в хранилище запечатан так, что вскрыть его практически невозможно. И на мгновенье становится страшно: во мне живет что-то такое сильное, перед чем не устоит никакая преграда. Только вот что оно несет в себе: добро или зло?
Тяжёлая дверь закрывается за мной, отрезая от коридора. Хранилище освещено лишь маленькими желтыми световыми шарами, расположенными на приличном расстоянии друг от друга.
Я с опаской создаю тусклый шар света и продвигаюсь в направлении, указанным заклинанием поиска.
Если верить легенде о Триане, то она разделила все три сущности. Но как появились люди без способностей, так могли появиться и те, кто обладает несколькими?
Я вдруг понимаю, что занятая мыслями, иду, не думая, куда, но при этом точно знаю, что иду правильно. Прислушиваюсь к себе: внутри словно появилось ощущение направления, которое тенет меня магнитом в нужную сторону. Для верности я даже гашу шар и иду в темноте, прислушиваясь к своим чувствам.
В школе магии были подобные практики, нас учили, что сила исходит из нас, а внешний мир сильный раздражитель, который постоянно держит наше внимание. Мы должны научиться пользоваться магией в нем, но поначалу нам проводили подобные занятия: отрезая внешний мир, помогали чувствовать магию внутри себя.
Тогда я ничего не чувствовала, кроме обиды и злости, что оказалась никудышной ученицей. Сейчас магия ведёт меня, и я уверенно шагаю в темноте коридора, не боясь споткнуться или пройти мимо.
Моя жизнь изменилась в один миг, и я, кажется, изменилась вместе с ней. Но, наверное, так и должно быть, я должна приспосабливаться к новым обстоятельствам, чтобы выжить.
Возле нужной двери останавливаюсь, чувствуя давление, словно кто-то положил руки на плечи. Появляется волнение, ладони потеют, а сердце стучит быстрее.
Кажется, этот стук громче, чем были мои шаги в коридоре. Скоро я найду гримуар папы. Уверена, он оставил мне его не просто на память, гримуар нужен для чего-то более важного.
Я провожу рукой вдоль замка, предварительно нащупав его пальцами. Снова щелчки и дым, а следом дверь открывается. Глубоко вдохнув и выдохнув, ступаю внутрь.
Несколько секунд стою, прислушиваясь, но здесь царит полная тишина. Создав шар света, быстро оглядываюсь. Воздух шумно вырывается изо рта: от волнения дыхание стало прерывистым.
Комната заполнена коробками, сундуками, ящиками. Все пространство заставлено ровными рядами, чтобы можно было ходить вдоль них. Я передвигаюсь медленно, трогая коробки.
Что в них? Неужели такие же вещи, как гримуар, которые Академия посчитала по какой-то причине опасными? Что-то многовато выходит. Чего же так боится Академия, если отдала целое крыло здания под хранилище, и кто знает, ограничились ли они только этим?
Меня снова что-то тормозит, взгляд упирается в небольшой сундучок, стоящий наверху. Я тяну руку, посылая мысль, и он плавно спускается на пол.
Конечно, запечатан магией, я снимаю печать и, стерев рукавом пыль с крышки, осторожно поднимаю ее. Внутри гримуар. Я словно только в этот момент осознаю, что это действительно он — вещь исчезнувшего отца. Тот самый, который я частенько видела у него в руках.
Провожу пальцами по вырезанному на кожаной обложке рисунку, чувствуя, как на глазах выступают слезы. Не время раскисать, и место точно неподходящее.
Под гримуаром лежит два листа с текстом. Первый содержит в себе информацию о папе.