Проклятье Мира
Шрифт:
— Что? — вздергиваю брови в изумлении. — Как это? Они же отказались от участия в войнах и поселились вдали от этих мест.
— Безусловно, так и было. Галион до сих пор их город, хотя много их живет по всей земле. Но суть не в том. Триана, видя жестокость магов, пришла оборотням на помощь. Начали рождаться ведьмы, которых Сила Земли выделяла особой меткой. Она давала им возможность творить заклинания, которые не сможет убрать никто другой, кроме них. Заклинания такой силы, которая могла бы остановить магов. Сила Земли призывала таких ведьм к себе, они не могли
Она смотрит на меня так внимательно, словно пробирается взглядом под кожу, и я чувствую, как бегут по телу мурашки. Словно мы на пороге чего-то такого великого, к чему я не готова. В горле снова пересыхает, но потом я задаю вопрос, который мучает меня:
— Как звали ведьмака, создавшего купол?
Она щурится, разглядывая меня.
— Его звали Питер Лоуренс.
Сердце стремительно падает куда-то вниз, когда я слышу имя, и не перестает стучать так сильно, что трудно дышать. Фамилия другая. Но это, может, и не значит ничего, разве нет? Если папа скрывался, он мог менять фамилии.
— И где он сейчас? — спрашиваю с трудом.
— Он уехал. Тогда он был молодым ведьмаком, совсем неопытным. Сила выбрала его и сделала великим. Он сотворил купол благодаря ей. А потом уехал. Я знаю, что он собирался в Галион, чтобы учиться у ведьм. Но что стало с ним дальше, неизвестно. Сюда он не вернулся.
Я судорожно тяну воздух носом, чувствуя, что задыхаюсь. В висках стучит. Что, если это папа? Все сходится. Он был здесь еще до знакомства с мамой, а потом отправился с ней в Галион, где родилась я. Дальше они убегали… Почему?
Оборотни решили, что такой ведьмак, как папа, им необходим? Если он создал купол, не имея практического навыка в колдовстве, значит, и впрямь был великим. И они стали искать его. Он был нужен им, чтобы вступить в войну с магами и победить. Но папа не хотел…
Да, он был избранным Силой, искал всю жизнь заклинания против магов, но что, если только его предназначение заставляло его так действовать? Что, если он сам не хотел войны, не хотел, чтобы оборотни убили магов? Оно и понятно, он вырос среди них, его друзья, знакомые, его жена — это все маги. Его гримуар — личное проклятье, которое он всю жизнь создавал. И он оставил его мне.
Неужели это правда? Неужели все так?
— Я пойду, — вскакиваю под взглядом старушки, который становится испытующим, словно она уверена: я знаю что-то важное. — Спасибо вам, остальные книги принесу, как прочитаю.
Я выбегаю из библиотеки, не услышав прощания, сказанного в ответ на мое. Коридор, лестница, снова коридор, дверь, поворот ключа. Я в относительной безопасности в своей комнате. Прижимаю к груди сумку с гримуаром, путаясь в собственных мыслях. Что, если я права? Что мне делать дальше? Что? Что? Я просто не знаю.
Глава 23
Я сижу в комнате два часа,
Возможно, я слишком явно испугалась, и это ее озадачило. Но знать она ничего не может. Никто обо мне не знает, кроме дяди Эла. А он, несмотря на некоторые оплошности, сохранил тайну моего происхождения.
Поскорей бы Мир вернулся, — думаю я, глядя из окна на площадку. Многие девушки сейчас тут, спорт у них явно в почете. Волки должны быть сильными в обеих ипостасях.
Вижу на мужской стороне Кеина, она снова в одиночестве молотит грушу. Мужчин на площадке много, но через пятнадцать минут наблюдения моя уверенность крепнет: он держится особняком. Интересно, почему? И почему он не на войне, молодой сильный парень?
Это не мое дело — напоминаю себе. Конечно, мне бы не помешал союзник, но я никому не могу здесь доверять, кроме Мира, которого нет. И не будет еще долго. Даже когда он появится, сколько он тут пробудет? Пару дней, а потом ему снова придется вернуться на поле боя. Чем он мне поможет? Хуже того, если узнает, чем я занимаюсь, придумает что-нибудь, чтобы я точно никуда не вышла.
Пока что ясно одно: мне стоит вернуться в библиотеку и еще раз поговорить со старушкой. Есть вопросы, на которые она может дать ответы, только нужно собраться и быть более сдержанной в своих чувствах.
Однако вместо библиотеки я иду на площадку. Прогулочным шагом прохожу вдоль низкого ограждения, игнорируя взгляды, которыми меня провожают. Присаживаюсь на него напротив груши, разглядывая девушек. Они возвращаются к своим занятиям, но то и дело смотрят в мою сторону, переговариваясь. Кстати, что бы там ни говорила Ивера, но с парнями тут общаются запросто. По крайней мере, многие стоят с двух сторон от оград и болтают без стеснения. Значит, ее язвительный выпад тогда был только для того, чтобы задеть меня.
— Привет, Кеин, — говорю, немного понаблюдав за парнем, он неистово молотит грушу, делая вид, что не заметил меня.
На мгновенье повисает тишина на обеих площадках. Знаю, что они все прекрасно меня слышат, даже те, кто находятся на другом конце. И конечно, слушают. Мне интересно, как поведет себя парень.
Он останавливается, держа грушу и тяжело дыша. Футболка на спине промокла от пота и прилипла к телу. Ткань, которой обмотаны костяшки, местами в крови. За что он так молотит эту несчастную грушу?
Кеин поворачивается, щурясь, запускает ладонь в темные жесткие волосы, они встают дыбом, но ему это даже идет.
— Привет, — кивает, бросив взгляд в сторону любопытствующих глаз.
— Почему ты не на войне?
Снова кидает взгляд на остальных, я чувствую кожей, как расползается напряжение по всей площадке, но специально не поворачиваю голову в ту сторону.
— Не думаю, что тебе это нужно знать.
— А что мне нужно?
Он раздувает ноздри, взяв полотенце, вытирает лицо и вешает его на шею.