Проклятье, с*ка! 1
Шрифт:
Отец Никиты был поставщиком Академии по фермерским продуктам и неплохо ладил с администрацией. А Ярослав — горец с чисто славянским именем, просто выставил ректору ящик вот такого прекрасного напитка, каким сейчас угощал нас. И это была его предпоследняя бутылка, о чём он в глубине души очень сожалел. Коньяк в академии — это самая твёрдая валюта, которая подходит как для преподавателей, так и для натурального обмена со студентами.
— Не переживай, Яр! Напишешь письмо предкам, вышлют тебе ещё пару ящиков, — утешал я парня.
—
Кстати, вторую бутылку коньяка мы тоже уговорили. Одной на четверых… хотя, даже на троих, было маловато. Я почти не пил, а вот парни и Олька накидались будь здоров!
Оля, конечно, была смешная. Всё время благодарила меня за всё, что я для неё сделал, и называла лучшим другом, ставя в пример парням.
— Мой братюня! — хлопала она меня по плечу и гордо задирала носик.
Отрезвлять я её не стал — пусть расслабится после пережитого за день стресса. Через два часа я уложил всех по койкам и отправился спать сам. Завтра тяжёлый день — первые экзамены.
А ночью была гроза. Да ещё какая! Настоящая, майская. Так я и вырубился, под раскаты грома и блеск молний. Просто лучшая ночь в моей жизни в этом мире.
Глава 15
Будильник прозвенел ровно в пять, ведь в шесть нам нужно быть на построении. Никто кроме меня даже не среагировал на него. Вот те на! Я, что ли, должен за всех отвечать? И что за тело придавливало меня к стене? Стройное, обнажённое женское тело, прижимающееся ко мне своей округлой попкой. Знакомой попкой.
Я проморгался и сосредоточил взгляд на синих волосах, разбросанных на моей подушке. Олька? Голая? И что она здесь делает? Ничего не помню, а я ведь и не пил вчера — так, пару глотков за компанию, чтобы не переводить драгоценный продукт Ярослава, всё равно ведь Регенерация выведет из организма алкогольное опьянение за несколько минут.
Хм… А попка у кое-кого очень даже ничего! А я не железный, у меня сразу что-то шевельнулось… в душе, и упёрлось между упругих ягодиц девушки. Хорошо, хоть я не голый был. Или плохо. Тут с какой стороны посмотреть.
— Оль! — прошептал я на ухо девушке, пока не случилось что-то непоправимое.
— Что? — откликнулся хриплый голос моей подруги.
— Что ты делаешь в моей кровати?
— Я?
— Ты.
— Что я? — не поняла она.
— Что. Ты. Делаешь, — повторил я по словам. — В моей кровати!
Секундное замешательство, неловкое задумчивое молчание — я, кажется, даже слышал, как ворочаются и скрипят извилины в её головке. Оля медленно обвела нашу комнату взглядом, приводя мысли в порядок, умудрилась повернуть голову ко мне, взглянула, узнавая, тяжело вздохнула, откинула одеяло, под которым мы лежали, и тут же завернулась в него снова, ещё крепче.
— Ух ты ж, твою мать! — едва не выругалась она, обнаружив под одеялом голую себя. — Я ничего не помню…
— Вообще ничего не помнишь? — пропустил я её ворчание мимо ушей.
— Руку убери, кстати! И где моя одежда?
— Какую руку? — На всякий случай уточнил я, нахмурившись.
— Свою! Которой ты меня за грудь лапаешь!
Точно! А я ещё думаю, что такое приятное, горячее и мягкое лежит в моей правой ладони. И ничего я не лапаю! И так левую руку отлежала мне, развалившись на ней, так ещё и права качает.
— Прости, на автомате, — изобразил я пожатие плечами и попытался убрать руку, прижимающую ко мне голенькое тельце Ольки.
— Верни обратно, бляха! — едва не свалившись с узкой кровати, зашипела она и опять закуталась в одеяло. — Да не на сиську же! Просто держи, чтоб я не упала. Так… Дай подумать, — принялась рассуждать Ольга и снова зашипела, как рассерженная кошка. — Руку убери, я сказала!
— Да ты определись уже!
— Держи меня за живот, что тут сложного?
— А ты не прижимайся ко мне задницей! — не остался в долгу я.
Оля посопела немного, для проформы, и снова шёпотом принялась вспоминать:
— Помню урывками. Сначала пили… Потом ты отвёл меня спать… Укрыл… Потом эта долбанная гроза!
— Долбанная?
— Да, я грозу боюсь с детства. Потом слезла с кровати, сбегала в туалет. Это помню. А потом забраться не смогла на второй этаж, не могла лестницу нащупать. Долбанная лестница!
— А голышом обязательно было ко мне ложиться?
— А вот этого я не помню. Просто… Всегда мечтала, когда наконец съеду из дома родителей, спать голышом. Наверное, одно на другое наложилось.
— Понятно, — вздохнул я.
— Макс! — осторожно позвала меня Оля.
— Что?
— А ты... Ты не воспользовался моментом? — затаив дыхание и активировав свой Дар, осторожно спросила она.
— Нет, не успел, — ехидно ответил ей и сразу смягчился. — Я только под утро обнаружил тебя здесь, да и очень крепко сплю, если честно.
— Спасибо, Максим.
— Кому-то из нас двоих противопоказано пить, и это точно не я, — язвительно заметил я. — Хорошо, что ты ко мне пришла, а не к кому-то из парней. Хотя, Ярик бы точно не стал отказываться — он парень горячий!
— Да пошёл ты!
— Давай уже вставай и одевайся, хватит тереться об меня и сиськи мять! Пригрелась она здесь.
— Да пошёл ты! — снова фыркнула Оля, легко спрыгнула с кровати, стянув с меня одеяло и укутавшись в него. — Я вообще-то не по парням! Ты забыл?
Она поправила растрёпанные волосы, скрутив их в хвост, достала из сумки сменную одежду, прихватила полотенце и обернулась ко мне:
— Я в душ, а ты буди своих собутыльников, а то проспят! — вильнула попкой и вышла из комнаты.