Проклятие Аримана, Маг

Малинин Евгений Николаевич

– Где Навт?!

Он хлюпнул носом и, не отрывая глаз от маленького принца, молча ткнул пальцем себе за спину в направлении торчавших над стеной концов лестницы. Подбежав к лестнице, я выглянул из-за зубца и увидел, что по ней поднимается Навт, на плечах которого, цепляясь когтями за камзол, пристроился Ванька, а за Навтом по лестнице карабкается и Данила. Он увидел на стене меня и вначале приостановился, видимо, озадаченный моим растерзанным видом, а потом улыбнулся и прибавил ходу. Через несколько минут оба были на стене. Данила тут же подбежал ко мне и ухватился за обрывки моих штанов, зато Ванька, подойдя медленно

и с достоинством, неодобрительно оглядел меня, как бы говоря: "Как же ты, друг, дошел до жизни такой... Посмотри на себя - тебя же ни на минуту нельзя одного оставить..."

В этот момент Многоликий наконец повернулся ко мне и, не спуская принца с рук, спросил:

– Вы уходите сразу?.. Или, может быть, все-таки на день-два останетесь?,.

– Мы уходим...
– со вздохом ответил я.
– Единый-Сущий сейчас в моем мире, когда мы пройдем тоннель, ребята, - я кивнул на гномов, - его обрушат, и он не сможет вернуться. С остатками его банды ты вполне справишься, а мы там постараемся с главарем управиться. У нас магия сложнее дается, там его сила, может быть, не так страшна...

– Что ж ты, в таком виде уйдешь? Может, хоть умоешься, переоденешься?..

– Некогда, да и наверняка нас там ждут...

– Ну что ж, прощайте!
– Он шагнул к нам и опустил сына на камни стены. Мальчишки взглянули друг на друга и на секунду замерли. А затем вдруг совсем по-взрослому обнялись. Две белые головенки прижались друг к другу, а у меня вдруг запершило в горле. Ванька уселся у моей ноги и, наклонив черную ушастую голову набок, разглядывал обнявшихся ребят.

– Нам пора, - удалось наконец выдавить мне.
– Пошли, Данилушка.

Ребята еще раз посмотрели друг другу в глаза, и Данила вернулся ко мне и взял меня за руку. Мы быстро направились по стене к главной башне Храма. Опин и Зопин топали следом. Бывшие солдаты Храма молча расступались перед нами, и лишь за спиной я слышал глухой шепот:

– Белоголовый... Тот, что пришил Пипа... Мальчишка тоже хорош - двоих наших уложил... У него, говорят, ножи наговоренные... Это ему гномы ножи-то вырастили... Какое там - гномы, оба колдуны... Белоголовый-то из храмового подземелья вышел... Сам, голыми руками, стену развалил... Двух безликих порешил, а черного Галла на поединке заколол...

"Интересно, откуда они все это узнали?..
– мелькнуло в голове.
– И какие байки о наших приключениях еще сочинят?.."

Но вот за нами закрылась дверь, ведущая в башню, и мы оказались на площадке лестницы, спиралью уходившей вниз. Первым, с Ванькой на руках, спускался я, за мной прыгал по ступеням Данила, следом, посапывая и топая сапожками, следовали гномы. На следующей площадке я оказался перед знакомой изузоренной дверью, но открывать ее не стал. Я только подошел к окну и еще раз выглянул во двор. Меня тут же боднула в бок белая Данилкина голова - ему тоже хотелось бросить последний взгляд на этот странный, интересный мир. Во дворе суетились гвардейцы Многоликого, обезоруживая и разводя в стороны защитников Храма. На стене неподвижно стояли Многоликий и принц, не сводя взглядов с нашей башни. Я хотел еще раз махнуть им рукой, но вовремя понял, что нас со стены не видно.

Мы двинулись дальше по лестнице. Постепенно становилось все темнее и темнее. Наконец мы оказались в полумраке начала тоннеля. Здесь я повернулся к нашим маленьким друзьям

и опустился на одно колено.

– Наверное, здесь нам надо проститься?..
– пробормотал я, жадно разглядывая толстощекие курносые лица. Оба гнома одновременно вздохнули, но первым заговорил, как всегда, Опйн:

– Да уж, мы дальше не пойдем, пожалуй...

– Нет, не пойдем...
– подхватил Зопин.

– Так что, счастливо тебе. Белоголовый, и тебе, принц, и тебе, черный, усатый...
– Опин неожиданно протянул руку и погладил Ваньку по загривку. Кот в ответ мурлыкнул и лизнул здоровенную гномью ладошку.

– Я тоже хочу зверя погладить...
– тут же заявил Зопин и протянул свою руку. Ванька с благодарностью принял и его ласку, хотя обычно он не был склонен к такому явному проявлению чувств. И тут я спохватился:

– Послушайте, ребята, а если вы отсюда начнете обрушение тоннеля, вас самих-то под башней не завалит?

Опин покровительственно улыбнулся:

– Еще не бывало такого, чтобы гнома и вдруг завалило...

– Да уж больно хозяева здесь были подлые... Мы же так и не знаем всех их хитростей и приемов...

Опин свел брови и наставительно произнес:

– Против гнома нет приема...

– Ага, - подхватил Зопин, - окромя другого гнома...
– И оба неожиданно весело заржали. И похоже, после этой незатейливой шуточки наше общее напряжение спало.

– Значит, минут через сорок вы спокойно обрушиваете этот тоннель, повторил я прежнюю договоренность. Гномы согласно закивали колпачками. Данила обнял обоих друзей, бормоча:

– Спасибо за все...
– а затем мы осторожно двинулись по темному тоннелю в сторону нашего санаторского подвала.

Почти мгновенно стало совсем темно. Гномы пропали за спиной, даже их говорок словно увяз и растворился в обступившей нас кромешной тьме. Я привычно щелкнул пальцами и пустил впереди слабый, трепещущий голубоватый лепесток огня. Он не мог разогнать тьму, но хотя бы бросал слабый отсвет на выложенный кирпичом пол тоннеля.

Мы шли медленно и молча, задумавшись о своем. Даже Ванька как-то притих. Однако, когда мы прошли около половины пути, именно он первым подал сигнал опасности, внезапно царапнув меня по запястью. Я очнулся от размышлений и бросил взгляд на кота. Тот, вздыбив загривок, уставил свои зеленые внимательные глаза в темноту, притаившуюся за огоньком. И вдруг из этой бархатной, почти осязаемой черноты послышался далекий короткий смешок, а следом за этим прямо в мой мерцавший впереди огонек ударила яркая зеленовато-желтая молния.

За долгие три секунды, которые понадобились этому ветвистому созданию, чтобы выскочить из ничего, пропахать темноту, затрещавшую, словно раздираемая в клочья прочная ткань, и, разбрасывая оранжевые искры, окружить своими изломанными щупальцами пространство вокруг моего слабого светлячка, мне удалось сформировать щит и бросить его навстречу удару. Щит был слабым, он не смог поглотить весь поток взбесившейся энергии, но прикрыл нас, отбросив извивающиеся разряды в стороны. Они врезались всей своей мощью в облицованные кирпичом стены тоннеля, и стены пошли волной, как будто полотно кирпичной кладки встряхнула невидимая гигантская рука. Некоторые кирпичи вырывались из стены и взрывались в воздухе сухой красной шрапнелью. И тут же тоннель начал стремительно обваливаться.