Проклятие Аскаила

Троцкий Иван

Глава 5.2 Дитя Болот - Дом на болоте

Погода стремительно портилась. Если утро было вполне солнечным, то к полудню небо превратилось в одно тяжелое почти черное полотно, постоянно выплескивающее тонны воды на борцов с нечистью и утопленницу, которой, впрочем, появившаяся сырость была только в радость.

Еще раз выругавшись про себя из-за испытываемого отвращения к утопленнице, охотник сбросил капюшон, подставляя лицо под ливень, и равнодушно, лишь для того, чтобы не проходить весь долгой путь в молчании, спросил Блэкхарда, - ты сказал,

что утопленница спасла тебя. Как это было? Ты разучился плавать, или она отговорила тебя от игры в карты с водяным?

– Никогда не пробовал избавиться от своего паршивого чувства юмора и демонического ехидства? – с улыбкой на губах спросил Блэкхард в ответ.

– Постой, а это случайно не ты танцевал с полуночницей? – удивленно воскликнула Энида, вспомнив, как Алекс мимолетно упоминал об их споре. Она мгновенно поняла, что обвинения в игре в карты с водяными были обоснованы, учитывая, что иногда скьярл любил превращать охоту в настоящую потеху. – Лорд Крон, кажется, говорил об этом...

– Лорд Крон? – с восхищением протянул Блэкхард и засмеялся. – А тебе идет, Алекс. Точнее шло, пока ты снова не оброс этой неуклюжей бородой. Никогда не думал после того, как освободим тебя и Марию от клятвы, побриться, выкупить Менрок и взять себе это имя?

– Пророчество не говорит о свободе от клятвы, - отрешенно и отчасти устало произнес Алекс себе под нос, в одно мгновение снова став хмурым. – И оно предназначено только для меня – не для Марии. Вполне возможно, что Безглазый увидел тоже самое, что показал мне вий, и под свободой имел в виду только смерть.

Скьярл резко остановился, пытаясь адекватно воспринять информацию, которой поделился Алекс. Неожиданные до боли слова охотника, словно стрела, вонзились в его мозг и своей неожиданной правдой потрясли его.

– И ты подумал об этом только сейчас! – мгновенно схватив Алекса за плечо, прокричал Блэкхард. Не контролируя себя, он до боли сдавил плечо охотника и продолжил кричать, - когда собирался сказать это ей, Алекс? Когда собирался рассказать об этом Марии?

– Я не знаю! – крикнул Алекс в ответ и, ударив тыльной стороной ладони по схватившей его руке, избавился от хватки скьярла. – Послушай, Хеленхорд, я и сам не рад тому, что единственное, что подарит мне клинок – смерть; что он приблизит меня к Сердцу Аскаила, и там я найду свою погибель! У вас с Марией есть выбор, вам не пророчат все вокруг, включая Первоначал, что вы умрете от рук демона, когда мир будет гореть в огне. Ты не видел тот хаос, что пришлось увидеть мне, и если ты хочешь меня в чем-то обвинить, то сначала подумай, каково живется мне, зная о тщетности своей борьбы!

– Что с ними такое? – спросила Морена у чародейки. Энида повернула голову в сторону утопленницы, смерила ее презрительным взглядом и, пожав плечами, ответила:

– Твой друг защищает честь своей девушки от посягательств моего…, - чародейка осеклась. Она не знала, как назвать Алекса, после того, что произошло сегодня ночью. Остался ли он обыкновенным ключом к пророчеству или стал чем-то большим? Чародейка абсолютно не понимала, что происходит внутри головы почти безумного охотника, и не была уверена, станут ли

они чем-то большим, чем просто проводник и искатель или…

Энида встряхнула головой, сбрасывая неожиданное и омерзительное наваждение, и продолжила говорить:

– У мужиков так принято. Если между ними возникает спор, то они считают своим долгом доказать свою правду на кулаках или отрезать спорщику голову. Ничего необычного…

– Они сейчас будут убивать друг друга? – испугавшись и часто заморгав, спросила утопленница, вызвав у Эниды улыбку.

– Они? – чародейка чуть не рассмеялась от одной мысли о драке между скьярлом и охотником. – Нет. Все, что они сделают – поорут друг на друга, пытаясь выяснить чей голос громче, помашут кулаками перед лицом и разойдутся. Не беспокойся, уже через час эти двое забудут об этом и снова станут неразлучными друзьями.

– Возможно, - неожиданно произнес охотник почти у самого уха чародейки. Отвлекшись на утопленницу, она совершенно не заметила, как мужчины закончили свой спор, и сейчас лорд Александр Крон стоял позади фон Рейнор и с ехидной улыбкой на губах смотрел на обсуждающих их женщин. Обернувшись и увидев не самое приятное лицо охотника, Энида смерила его таким же взглядом и недовольно фыркнула.

– Вы уже закончили? – спросила чародейка у Блэкхарда, который стоял чуть впереди и ждал, пока утопленница продолжит вести их к цели.

– Можем продолжать путь, Морена, - проигнорировав чародейку, произнес Блэкхард, и девушка послушно повела их дальше в лес по плохо протоптанной тропе.

– Как вы познакомились? – повторила вопрос охотника чародейка, когда после ссоры друзей прошло чуть менее часа. Она видела и чувствовала, что напряжение между Алексом и Блэкхардом не проходит и, прекрасно помня слова последнего о том, что они должны быть максимально собранными, решила завести разговор, в надежде, что они оба разговорятся и забудут обиду.

– Я уже говорил, что она спасла меня, - неохотно напомнил Блэкхард, прищурившись пытаясь разглядеть впереди что-то, что мог видеть только он.

– Это не похоже на исчерпывающий ответ, - заметила чародейка и обратилась к Морене. – Что тогда произошло? От чего ты его спасла, и почему Блэкхард не мог справиться сам?

Чародейка видела только спину утопленницы и не знала, как изменилось лицо мертвой подруги Блэкхарда, но почему-то Энида была уверена, что его исказила гримаса боли, вызванная не самыми лучшими воспоминаниями о прошлом. Тем не менее она ответила.

– Он искал меня, - тихим и почти загробным голосом произнесла Морена. Чародейка почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки от того, насколько зловещим стала речь утопленницы. – Три года назад, когда я случайно забрела слишком далеко и не заметила, как вышла на обрыв…

– Ночью довольно трудно увидеть дорогу, особенно если на небе нет луны и звезд. Морена не смогла увидеть, когда заканчивается земля, и упала в холодную ледяную воду, а живущие там чудовища сделали свое дело. – Закончил Блэкхард предысторию вместо подруги. Видя, как тяжело девушке говорить и вспоминать давно прошедшие дни, скьярл просто не мог позволить ей страдать.