Проклятие чёрного единорога. Часть II
Шрифт:
Между двух дымящих костров стояла телега и топтались перепуганные лошади, а вокруг них плясали, прыгали и вопили на разные голоса трое. Вооружённый коротким мечом юноша в потрёпанном плаще от души запевал гимн во славу Единого Создателя. Огромный тролль с топором в руках дурным басом орал кабацкие песни, а темнокожий эльф вокализировал ему в такт высоким и хорошо поставленным сопрано. Впрочем, порой голос его всё же срывался на визг.
Брауни умирал от страха, ведь из всей компании он был самым беззащитным. Как правило, на таких – на детей, стариков, раненых или ослабленных – «чистильщики» нападают
В отличие от большинства эльфов брауни считали себя исключительно и принципиально мирным народцем. Мало кто из них владел стрельбой из лука, не говоря уже про искусство фехтования или метания топоров. Вот поддерживать уют в доме, возводить сады да возделывать поля на Изумрудных холмах Дахудх`ара – это было по их части. Вести летописи, изучать историю Северной земли и её жителей – тоже дело, славное и от всей души любимое Трохом. Но сражаться – увольте!
Да и зачем, если во всех странствиях тебя сопровождает старый добрый великан Драйгр? Эх, сколько дорог они вместе исходили, скольких повидали и запечатлели на пергаменте: редчайшие представители старших рас, древней флоры и легендарной фауны встречались на их долгом пути, народы и племена, духи и чудища – такое богатство не в каждой библиотеке встретишь! Ради этого стоило покинуть уютный дом…
И вот уже второй раз за последнее время удача отвернулась от книготорговцев. С наступлением темноты к ним незаметно подобрались хищники. Впалые животы и голодные взгляды зверей свидетельствовали о серьёзности их намерений.
Как правило, волки не нападали на путников. В конце концов, их всегда можно было отпугнуть огнём, дымом или громкими криками. В самом крайнем случае голодным животным можно было предложить свой провиант, попросту выкинуть из телеги весь сыр и мясо… Но дальше на востоке, куда вёл их долг, начиналась Обитель смерти. Нечисть, водившаяся там, отпугивала живность, а значит, рассчитывать придётся большей частью на свои припасы.
На горе путникам что– то привело к границе проклятого леса и стаю волков. Их охота, по– видимому, тоже не задалась, поэтому животные выбрали себе более доступную добычу. Охранная аура мракоборца могла защитить путников от нечисти, но не от хищников.
«Неужели это конец?» – с горечью подумал брауни, из последних сил вытягивая очередную гласную букву.
«У» получилась у него подозрительно схожей с завыванием волков. От этого книжнику сделалось не по себе: как бы страх не превратил его в волколака. Он жалобно оглянулся на друга. Вид громадного тролля вселял некоторую надежду на благополучный исход.
– Не ссать! – ободряюще гаркнул Гвирдр Драйгр вместо припева к песне, текст которой в нескромных выражениях прославлял необъятные достоинства тролльских женщин.
После подробного описания бёдер ему оставался предпоследний куплет о сладких грудях– тыковках и глазах – серых, как пасмурное небо над морем Гуруб. Этот романс он сочинил сам ещё в пору лихой морской юности и в честь весьма определённой особы. Её звали Пумпель Гидрефкоф.
Нехитрая поэзия помогла ему завоевать сердце Пумпель. Но её семья воспротивилась союзу, и пути молодых разошлись. С тех пор минуло немало лет, и ещё больше дорог было исхожено. Любовь не перенесла разлуки, но песня сохранилась и неизменно приносила удачу.
Правда, применял её тролль всё больше на прекрасных тролльских девах, а не на голодных волчицах. Но сейчас, когда весь его репертуар был исчерпан вкупе со здравыми решениями, оставалось надеяться лишь на удачу. И напоследок вспомнить весёлые деньки.
Где– то теперь та курносая хохотушка с волосами цвета осенних листьев? Наверняка вышла замуж за какого– нибудь капитана или купца и стала хорошей матерью ораве зеленопузых малышей… если, конечно, научилась готовить. Ах, каким преотвратительным кашеваром была его милая Пумпель!
– Почему они не боятся нас? О, Единый, славим тебя… – в ритме гимна простонал Григо Вага.
– Боятся, ещё как, якорь им под хвост! А то бы давно сожрали! – заверил его тролль.
– И долго ли нам взывать к справедливости? – пропел мракоборец.
– Давай ещё мха в огонь, – порекомендовал Гвирдр. – Серые не любят дыма…
– Да кто ж его любит?! – хрипло крикнул юноша, утирая слёзы.
Слёзы проступили у него со страху, но едкий дым оказался весьма уместным оправданием. Григо наклонился к земле и с ужасом осознал, что мха почти не осталось, лишь жалкие клочки зеленели ещё под копытами лошадей. Весь лесной ковёр был содран до самого гумуса.
Юноша распрямился, чтобы сообщить об этой неприятности спутникам, но песнь его оборвалась криком ужаса. Вместе с ним завопил маленький брауни. А волки глухо зарычали и, о чудо, вдруг разбежались в стороны…
Поменявший направление ветер смёл не только дым, но и большую часть серой стаи. В образовавшемся промежутке показался высокий силуэт всадника. Выступившая из ночного леса лошадь походила на воплотившегося из дыма демона: на месте глаз темнели пустые провалы, гигантская пасть напоминала змеиную, а грива дыбилась острыми шипами. Сам наездник скрывался в полумраке, окутавшем его точно плащ, сотканный из самой тьмы.
Некоторые волки попытались атаковать жуткую тень, но холодный блеск стали останавливал их на лету. Животные падали под копыта чудовищного скакуна. Хрустели кости, раздавались истошные визги и лошадиное ржание. Стая рассеялась между деревьев. А всадник, перешагивая через волчьи трупы, медленно направился к повозке.
Григо Вага печально глянул на товарищей: могучий тролль, осклабившись, всматривался в дымовую завесу, эльф отчаянно тёр глаза кулаком. Задыхаясь от страха, мракоборец опустил бесполезный меч и вместо гимнов забормотал слова заклинания, укрепляющего ауру против нечисти.
Богатырским телосложением Григо никогда не мог похвастать, но всегда оказывался в первых рядах в борьбе за правое дело. Он был честным человеком и усердным учеником. Всё детство он провёл в монастырской библиотеке: читал, писал, переводил тексты и изучал древнее аурическое искусство.