Проклятие чёрного единорога. Часть II
Шрифт:
– Люди открыли на нас охоту… – ответил волк, медленно кружа вокруг девушки. – На нас и на наших учеников. А лисы, вместо того чтобы объединиться с нами против людей, предпочли остаться в тени…
– Против людей? – удивилась наёмница. – Вообще против всех людей? Да о чём ты говоришь, серый волк?! Нам позволено убивать лишь некоторых, самых пропащих…
– Да– а, – рыкнул зверь. – Та– ак
– Что бы ни случилось между волками и лисами, прошу, остановись, – взмолилась Дженна. – Я не могу убить тебя…
Волк бросился на неё снова. На этот раз, предугадав движение девушки, он поймал её и повалил на землю. Дженна вывернулась, рубанула саблей по рёбрам противника, но зверь перехватил её руку. Жёлтые клыки вонзились в ткань куртки и предплечье наёмницы. Она взвыла от боли и выронила оружие.
– Ты убивала, я чую, – как будто усмехнулся волк. – Ты убивала многих, но так и не научилась… убивать! Ты глупая, трусливая, бесполезная лисица! И теперь умрёшь!
Он стиснул челюсти, с силой мотнул головой, разрывая стёганую ткань вместе с укрепляющими её внутри металлическими пластинами, кожу и мясо под одеждой. Если бы не куртка, волк попросту оторвал бы девушке руку. Дженна взвыла от боли, свободной рукой пытаясь добраться до глаз врага, ударила коленями ему в живот.
Немыслимо чтобы зверь-учитель напал на кого-то из наёмников! Им строжайше запрещалось убивать друг друга, но, видимо, кое-что из истории кланов новичкам не рассказывали. Однако так просто сдаваться наёмница не собиралась.
– Ошибаешься, – прошипела Дженна, сжимая пальцы левой руки на могучей шее хищника. – Ты старая, злобная падаль… Прошло твоё время… Это тебе давно пора сдохнуть!
Наёмница шумно вздохнула и закрыла глаза, заставив себя на время забыть о боли. «Нужно оборвать нить, что поддерживает жизнь», – вспомнила она слова тролля. Нащупав во тьме питающую зверя артерию жизненной силы, она вонзила в неё ногти и резко дёрнула. Канал оказался хрупким, он порвался легко, точно сухой прутик. Волк издал сипящий звук, словно захлебнулся, разжал челюсти и бездыханный повалился на землю.
Рыча от гнева и боли, Дженна выбралась из-под туши и бросилась к своим вещам. Пальцы на правой руке шевелились. Это означало, что сухожилия остались целы. Однако кровь стремительно заливала рукав.
Помогая себе зубами, девушка стянула куртку, схватила котомку и вытряхнула её содержимое на землю. Отыскав мази и бинты, она туго перевязала жгутом плечо, обработала и перебинтовала разодранное предплечье.
– Правая рука! – в сердцах воскликнула она. – Ах ты, старый хрен! Правую руку чуть не перегрыз! – она вернулась к трупу волка и со всей силы пнула его ногой. – Погань плешивая! Я не умею убивать? Ну, спасибо за урок, – Дженна достала нож, упала на колени и левой рукой принялась перерезать волку горло. – Только попробуй вернуться ночью, – сквозь зубы процедила девушка, ожесточённо вонзая остриё между шейных позвонков. – Ненавижу! Ненавижу!
Неподалёку зафыркала лошадь, напоминая о себе.
– Ты не понимаешь! – обернувшись к ней, крикнула девушка. – Мы должны быть на одной стороне! Мы же все связаны…
Марта тряхнула гривой и принялась бить копытом. Ей было вполне достаточно и того, что они обе остались живы, а всё прочее казалось не столь уж и важным. Хотя кобыла была не прочь поскорее убраться от останков этого жуткого серого зверя. Его запах пугал животное. Он был неправильным.
* * *
Ему снился прекрасный сон. Он нёсся сквозь лесной сумрак, бежал быстрее ветра и тише ночного зверя. Травы ласкали его лицо, влажные листья щекотали ладони и стопы, нити божественных соков, камня и земли – наполняли голову бесчисленными ароматами, манили и опьяняли.
Он бежал так стремительно, словно вновь оказался в детстве. В тех временах, когда его волосы ещё не потеряли золотистый оттенок, тело не познало сломанных костей, порванных связок, перерезанных мышц, а в душе жила слепая безграничная любовь и вера.
Тогда он только учился охотиться… Детство. Радостное, беззаботное, босоногое детство. Давно оно не возникало в его видениях, но сейчас, когда его щека прижималась к мягкой и тёплой женской плоти, он снова ощутил себя маленьким мальчиком. Женская грудь всегда напоминала ему о матери.
Чёрное поветрие рано забрало всех его родных, большую счастливую семью: батю, братишек и сестёр. Его деревню поглотил огонь. Тогда рассыпалась прахом его вера в лучшее, его мечты и надежды.
Время давно стёрло из его памяти лицо матери. Но оно сохранило образ любящей, пахнущей коровьим молоком и свежим хлебом женщины. Подсознательно он всегда стремился к таким женщинам. Как будто их близость возвращала ему… нет, не воспоминания о матери, но то ощущение радости, которое было доступно лишь детству.
Странно, но его первая любовь совсем не походила на мать. Скорее уж она была её противоположностью. Тем не менее это была первая и последняя в его жизни настоящая любовь.
Мужчина облизнул пересохшие от выпивки губы, покрепче прижал к себе бёдра спящей в его объятьях подруги и снова погрузился в сновидения.
Он бежал по лесу. Его человечьи конечности не могли соперничать в скорости с волчьими. Он сильно отстал от собратьев и решил напиться воды. И у ручья он увидел её. Совсем ещё юное создание: девочка с длинной косой пепельного цвета и большими серыми глазами.
Ничего особенного в ней не было, самая обычная девочка. Но её глаза и запах —цветочный нечеловеческий аромат – будто зачаровали его. Удивительно, но появление полуголого паренька девочку не напугало. Она дружелюбно улыбнулась и протянула ему пирожок. Рядом с ней стояла корзина, полная вкусных гостинцев.
– Я несу пирожки для своей учительницы, но могу поделиться с тобой, – сказала она на языке, который знали лишь его братья и сёстры.
– Ты лиса? – спросил он.
– А ты волк, – улыбнулась она.