Проклятие Деш-Тира
Шрифт:
Ночная сырость все же пробрала принца, и он поплотнее укутался в плащ. Если совсем недавно ему было нестерпимо жарко, сейчас он дрожал от холода. Нет, он не испытывал ни малейшей зависти к Аритону, которому предстояло управлять королевством далеких предков.
Порочность Итарры медленно и коварно вползала в душу Лизаэра, подрывая его принципы и убеждения.
Вымотанный бессонными ночами, Лизаэр остановился и прислонился спиной к мраморному пьедесталу, на котором красовался бюст какого-то сановника. В гуще цветов стрекотали сверчки. Женские крики стали реже и тише, а потом и совсем смолкли.
Будучи наследным принцем Амрота в далеком теперь Дасен Элюре, Лизаэр пользовался доверием людей. Их нужды были его нуждами, которые он принимал близко к сердцу. Точно так же, оказавшись в Итарре, Лизаэр попытался принять близко к сердцу заботы государственного совета, и сановники самых высоких рангов не таили от него свои проблемы. Даже главнокомандующий Диган изменил позицию и был готов завязать с ним дружбу. Уверенность в том, что он вершит правосудие по совести, всегда позволяла Лизаэру удовлетворять врожденную потребность в справедливости. Вплоть до сегодняшнего дня честность казалась ему величиной абсолютной и постоянной, что делало каждый его выбор ясным и однозначным.
Лизаэра вдруг обуяло желание безостановочно шагать по этому темному саду, дабы не угодить в невидимую западню. Усилием воли он подавил свой порыв. Вдыхая тонкий аромат сирени, Лизаэр пытался разобраться, почему считанные минуты, проведенные им в бедном квартале, смогли поколебать безупречную ясность его принципов. Вопрос не имел однозначного ответа, а распадался на множество сопутствующих вопросов. Лизаэр понимал: невозможно служить интересам гильдий, не обрекая на смерть детей, ставших узниками работных домов. Обеспечить торговцам право на безопасную торговлю — значит попустительствовать наемным головорезам и закрывать глаза на кровавые бойни, устраиваемые ими при нападении на лесные кланы.
Кому отдать предпочтение? На чью сторону встать? В этом мире противоречивых интересов, где слово чести нарушалось сплошь и рядом, не существовало основополагающих принципов, без которых немыслима настоящая справедливость.
Маги Содружества воздерживались от того, чтобы высказывать свое мнение. Лизаэр понимал: все их сверхъестественные силы направлены на то, чтобы сделать Аритона королем. Они и потом не станут направлять его действия. Бесконечные убеждения в необходимости действовать по совести — это все, на что сможет рассчитывать его брат.
Только сейчас Лизаэр по-настоящему осознал, какой груз ответственности предстоит возложить Аритону на свои плечи. Он припал головой к холодному камню, скорбя о справедливости, переставшей быть столь однозначной. Похоже, в Итарре каждый устанавливал собственные принципы, чтобы потом нарушать даже их. Погруженный с детских лет в заботы королевства, Лизаэр с ужасом сознавал, что сейчас не в состоянии обозначить принципы даже для самого себя. Итарра утонченно мучила его, раздувая сомнения и дразня возможностями. Наверное, и позабытый Тайсан доставил бы ему не меньше
— Дейлион-судьбоносец, я уже ничего не понимаю! — в отчаянии воскликнул Лизаэр.
Ему казалось, что в саду больше никого нет, поэтому, услышав женский голос, раздавшийся со стороны ворот, Лизаэр дернулся от неожиданности и ударился плечом о каменную бороду статуи.
— Кто здесь? — настороженно спросил он.
Туманная мгла, разлитая между подстриженными деревьями, скрывала незнакомку.
— Я не враг.
Голос женщины был приятным и мелодичным; судя по выговору, она не являлась уроженкой Итарры.
Наконец Лизаэр увидел ее силуэт, выплывший из тумана. Женщина была с головы до ног закутана в плащ. Изящная походка говорила о том, что незнакомка молода, но угадать в темноте ее возраст не представлялось возможным.
— Кто ты? — спросил Лизаэр.
Кажется, он где-то видел ее, но где? В память Лизаэра прочно впечатался образ Талиты, заслоняя собой все другие воспоминания.
— Мы уже встречались. Возможно, ты забыл, поскольку встреча была совсем недолгой. Это было в доме Энитен Туэр.
Наверное, незнакомка лучше видела в темноте, чем Лизаэр, ибо ей удалось без труда разглядеть каменную скамейку в нише за живой изгородью. В это время по улице проезжала телега, и укрепленный на ней фонарь бросил сквозь ограду несколько лучиков света. Лизаэр разглядел завитки рыжих волос, выбивающихся из-под капюшона.
— Юная колдунья, — узнал ее Лизаэр и с упреком добавил: — Правда, Аритон знаком с тобой лучше, чем я.
Оба понимали, что речь идет о ночной встрече на сеновале таверны «Четыре ворона». Элайра поспешила спрятать руки под плащом, чтобы Лизаэр не видел, как дрожат ее пальцы.
— Кажется, ты не одобряешь ночных прогулок своего брата, — сказала Элайра.
Ее догадка оказалась верной; к тому же, учитывая недавние раздумья Лизаэра о самом себе, слова младшей послушницы достаточно сильно на него подействовали. Он даже не мог с уверенностью сказать, что движет сейчас Элайрой. Оторвавшись от пьедестала, Лизаэр пересек песчаную дорожку, желая лучше рассмотреть лицо девушки. Увы, капюшон плотно скрывал ее черты. Тогда принц решился на честный ответ.
— Толком не знаю, одобряю или нет. Аритон ведет себя не слишком разумно. Идет на неоправданный риск, выискивая жемчужины в груде отбросов. Я предпочитаю более привычный порядок, когда благосостоянием бедняков занимаются на государственном уровне. Можно всю жизнь кормить голодных и одевать нагих, но это ничуть не изменит их положения.
— У вас с Аритоном слишком разные взгляды, — помолчав, сказала Элайра. — Его представления берут начало из сферы абсолютного. Вселенская гармония начинается с признания, что жизнь в обыкновенном камешке столь же священна, как и жизнь сознательного существа. Но взгляды каждого из вас одинаково ценны.
— Я только не пойму, каков твой интерес в этой игре? — с плохо скрываемой неприязнью спросил Лизаэр.
Он и так был достаточно измучен, чтобы какая-то девчонка являлась среди ночи и начинала копаться в его совести.