Проклятие для ведьмы 2: Дочь ведьмы

Даркфей Виктория

Илибри никогда не длился долго. Поступь Бога Тьмы развеивалась, едва он прибывал в место назначения.

Руни лежала, приходя в себя. С самого детства она ужасно боялась оказаться в центре темного урагана, потому что он мог унести с собой все что угодно. От камня до дома на горе. Особенно если Поступь накрывала кого-то, кто находился в пути и двигался, как они сейчас. Поговаривали, что таким образом можно было перенестись в родной мир Улана, но откуда кто-то мог знать о таких вещах? Это был ее третий илибри, и она часто дышала, боясь открыть глаза и увидеть, что ураган забрал ее. Руни даже перестала чувствовать,

как крепко прижал ее к себе Мей.

– Уже все, Руни, – раздался голос странника. – Все прошло, ты можешь открыть глаза.

Раньше ей так говорила мама. Вот именно этими словами и с такими же обеспокоенными нотками в голосе.

Руни послушно открыла глаза и увидела, как негодующе пляшут ветви деревьев, растущих на холме. Они четко выделялись на темно-синем звездном небе. Вокруг царила самая обычная ночная темнота. Илибри прошел столь же внезапно, как и появился, но следом за ним на мир опустилась ночь.

Мей потрепал девушку по плечу, как бы подбадривая и говоря – ну все хватит разлеживаться. А Руни не могла заставить себя сделать это. Ее силы кончились. Ушли в невообразимую бездну, улетели вместе с темным ураганом. Зачем вставать? Куда идти? Какой во всем этом смысл? Она хотела просто тихо лежать здесь, пока все не пройдет и не кончится.

– Руни, оглянись. Дом волшебника совсем близко. Мы не дошли всего десять шагов. Просто посмотри на него.

Девушка лежала, все так же бессмысленно глядя в пустоту. Тогда Мей осторожно перевернул ее, и она увидела то, что он хотел. Тьма сменилась светом. Окошко волшебника стало сродни маяку надежды. Ее силы к ней не вернулись, но Руни захотелось быть ближе к свету и согреться в его теплых лучах.

– Мей, мне страшно, – прошептала она. – Почему он пролетел над нами?

– Я не знаю, Руни, – ответил Мей. – Но здесь его точно нет, так что не думай об этом.

Странник помог девушке подняться, она казалась совершенно потерянной.

– Не думай о плохом, – сказал он. – Илибри иногда действует на людей очень удручающе, как на тебя сейчас. Ничего плохого не произошло.

Ничего. Совсем ничего. Просто Бог Тьмы в очередной раз спустился в этот многострадальный мир, чтобы совокупиться со своей королевой ведьм. Совсем ничего плохого. Какое-то время Руни непонимающе смотрела на Мея, но потом в ее глазах все же забрезжила искра осмысленности. Конечно, ведь все это давно стало обыденным.

– Я знаю, – сказала она.

– Пойдем, мой друг, наверное, уже ждет нас.

– Твой друг – волшебник? – будто уточнила она, не двигаясь.

– Да, – удивленно ответил Мей. – Волшебник.

– Тогда почему он не помог нам?

Странник долго смотрел на нее в молчании. Вопрос будто озадачил и разозлил его.

– Потому, что испугался.

***

Руни очнулась через несколько часов. Ее голова была словно в тумане, а перед внутренним взором вставали неясные обрывки воспоминаний. Мей все-таки довел ее до домика. Из открытой двери лился неземной свет, и на его фоне виднелась богатырская фигура хозяина.

«Ничего себе, какие теперь пошли волшебники» – подумала девушка устало и как бы между прочим. В ее голове было пусто, как в кухонном горшке, и лишь несвязные отголоски мыслей иногда поблескивали там, подобно рыбам, мелькающим на поверхности

речной глади.

Руни чувствовала себя донельзя усталой и опустошенной. Ее тело казалось ей таким тяжелым, словно ее чем-то придавили сверху. Она уставилась в потолок комнаты, в которой лежала. Ей было трудно даже подумать о том, чтобы повернуть голову и оглядеться.

Потолок был сделан из широких досок и не казался слишком старым. Посмотрев в него еще некоторое время, Руни поняла, что немного пришла в себя. Ее мысли стали понемногу проясняться.

Она осмотрелась. Комнатка, куда ее положили, оказалась небольшой. Сходу определить ее назначение у девушки не получилось. Похоже, что хозяин просто складировал сюда все подряд. Здесь стоял стол, за ним громоздились три большие закрытые бочки, а вдоль стены вытянулась длинная доска, на которой теснились ведра с водой и горшки с проклюнувшейся петрушкой. С другой стороны, немалое место занимал книжный шкаф, заваленный книгами, свитками и какими-то свертками. На полу была расстелена затоптанная домотканая дорожка, а в углу притаился веник в компании с ухватом. Сама Руни лежала на старой тахте, твердой как столетнее седло. Все ее тело ныло и болело не столько от всего пережитого, сколько от отдыха на этом волшебном ложе.

Кажется, Мей на руках принес ее сюда. Досталось же ему с ее семейством. Тут Руни вспомнила про маму. Как она могла быть такой эгоисткой?! Как же там мама? Как она пережила илибри? Жива ли она еще?

Руни пошевелилась, собираясь встать с кровати, и та заскрипела на весь дом. Только сейчас девушка поняла, что вокруг неестественно тихо. А ведь снаружи хижина волшебника казалась совсем маленькой. Честно говоря, даже эта комната выглядела больше… Здесь должны были быть слышны голоса Мея и его друга-богатыря.

Она встала с тахты, не обращая внимания на слабость, и подошла к окну, задернутому легкой занавеской. Снаружи на нее смотрело бесконечное звездное небо. Оно было таким ясным, каким его можно увидеть лишь в морозную ночь. Но по всему было понятно, что на улице тепло. Руни устала удивляться. С ней столько всего случилось за последние пару дней. Уход матери, разбойники, илибри. Теперь ей предстояло познакомиться с настоящим волшебником. Кстати, она все больше верила в истинность этих слов, поскольку простому лесному знахарю едва ли пристало жить в окружении стольких необъяснимых вещей. И исходя из всего этого в голове Руни рождался еще один очень важный вопрос: кто такой Мей?

Но это могло подождать. Волшебник должен вылечить ее маму.

Руни вышла из приютившей ее комнаты и оказалась в кухне. Здесь была печь и стол, на полках стояли кружки и тарелки. В противоположной стене девушка увидела закрытую дверь. Дубовую, обитую стальными фигурными полосками. Хорошо нынче живут лесные отшельники – ничего не скажешь.

Она подошла вплотную к двери, стараясь идти неслышно. Руни могла поклясться, что пыль падает громче, чем она ступала по доскам пола. Девушка прислонила ухо к гладкой дубовой поверхности и замерла. Ничего удивительного, что ей показалось будто в доме слишком тихо – за такой дверью можно устроить бой на мечах, и в соседней комнате ничего не услышишь. Она изо всех сил напрягла слух, но не смогла разобрать ничего кроме отдаленного гула голосов. В нем даже невозможно было определить кому они принадлежали.