Проклятие эльфов

Шульгина Татьяна Павловна

— Ее Высочество обладает прекрасной интуицией, - не удержался от улыбки и капитан Морис.

— Ее Высочество самый большой оптимист, - возразил Виктор, взглянув на девушку. Николь не реагировала на его колкости, продолжая веселиться.

— Этот туман мне даже нравится, так уютно, - она не сдержалась и прильнула к принцу. Он снисходительно улыбнулся и обнял ее за плечи одной рукой.

— Следите за курсом, - сказал он капитану.
– Чтоб уютный туман не помог нам сесть на мель.

Мадлена отошла, но продолжала изумленно наблюдать за Николь. Она

видела, как светится взгляд принцессы, какой властью она обладает над новым королем. И еще видела то, чего не могли заметить члены команды. Едва уловимое свечение, исходившее от ее бледной кожи и золотистых волос. Волшебница знала, что принцесса не человек, что она счастлива, но мерцание появилось только лишь теперь. Даже в замке, когда Николь казалась ей счастливой, она не ощущала никакой магии, не могла даже сомневаться, что Николь не простая девушка.

Волшебница спустилась на палубу и устремила взгляд вдаль.

— Ты бы уже все понял, - сказала она тихо.
– Где ты теперь?

— Ничего не бойтесь, мы с вами, - услышала она голос Велиамора и обернулась. Вокруг ходили матросы, офицеры следили, чтоб все выполнялось, и факелы не потухали в сыром тумане. Мачты скрипели под легкими порывами ветра.

— Велиамор?
– позвала тихо волшебница, но больше не услышала его.

Она была уверена, что слышала голос мужа, и это была не иллюзия. Но не могла поверить, чтоб он мог так далеко послать свои мысли. Чтоб он охранял их, отделенный бескрайним морем.

— Все хорошо?
– спросила Николь, беззаботно улыбаясь. Она встала рядом и посмотрела вдаль, куда вглядывалась подруга.
– Что ты там видишь?

— Да, думаю, теперь все будет хорошо, - сказала Мадлена, чувствуя, что муж жив и поддерживает их.

— Не злись на Виктора, - Николь боялась, что волшебница будет снова отговаривать ее.
– Он же просто человек.

— Не привязывайся к нему, - посоветовала Мадлена.
– Я чувствую, что вы недолго будете вместе.

— Ты уверена?
– Николь побледнела, а в глазах появился страх, какого не вызвали даже разговоры о темных.

— Да, но я пока не могу рассказать тебе всего, - подруга взяла ее за руку.
– Прости.

— Он погибнет? Лоакинор убьет его?
– Николь выглядела так, словно это уже случилось. Все краски исчезли с ее лица, а глаза наполнились слезами.

— Возможно, что так, - кивнула Мадлена, не упуская эмоций, отражавшихся на лице собеседницы.

— Лоакинор не простит ему убийства Николаса, - продолжала волшебница.
– Когда-то они были братьями. Когда для них еще существовали такие понятия.

— Ты ошибаешься, - Николь вновь подняла глаза, теперь ее взгляд был твердым и уверенным, как у принца.
– Это Виктор не простит Лоакинору смерти отца. Это Лоакинор погибнет.

— Николь, - Мадлена взяла девушку за руку.

— Прошу, никогда больше не говори так, и не думай, - ответила принцесса.
– Ты ведь на нашей стороне.

— Конечно, - волшебница обняла подругу.

Николь облегченно вздохнула и, печально

улыбнувшись, вернулась на мостик.

Вечер.

28е. Второй весенний месяц.

— Что-то не так?
– спросил Виктор.

Королевская семья собралась за ужином в его каюте. Королева отвлеклась от десерта и посмотрела на Николь. Девушка не поднимала глаз от своей тарелки. Джек переглянулся с принцем.

— Ты чем-то расстроена, дитя мое?
– спросила королева.

— Нет, Ваше Величество, - попыталась улыбнуться Николь, из головы не выходили слова Мадлены.

— Зови меня мамой, - попросила Виржиния.
– Почему ты перестала? Из-за этих мерзких людей?

Принц и принцесса посмотрели друг на друга. Джек насторожился. Королева отложила еду.

— Что? Почему вы так смотрите на меня?
– спросила она, когда они одновременно перевели взгляд на нее.

— Я намерен взять Николь в жены, - сказал Виктор.
– Поэтому, пока будет неуместно называть ее вашей дочерью.

— Что?
– Виржиния выронила платок, которым вытирала губы. Джек раскрыл рот, застыв, как мраморная статуя во дворце.
– Николь?

— Да, - повторил принц, глядя на мать.

— Но, как же так?
– не понимала королева.
– Девочка моя, это не шутка?

— Нет, - Николь улыбнулась и протянула руку, чтоб коснуться подбородка Джека. Мальчик закрыл рот, но продолжал недоумевая смотреть на нее.

— А как же граф?
– вспомнила Виржиния.

Николь посмотрела на Виктора. Он напрягся, но молчал, переводя взгляд с одной тарелки на столе на другую. Николь же оставалась абсолютно спокойной.

— Мы пригласим его, - ответила она, улыбаясь. Джек опять раскрыл рот. Виржиния покачала головой, взвешивая новость.

— Но мы не уверены, что Николь не наша дочь, - не сдавалась королева.

— Мне все равно, хоть бы она была моей единокровной сестрой, - ответил твердо принц.
– Я намерен взять ее в жены, и никто не помешает мне. Я - король.

Николь сдержала улыбку, опустив глаза. Джек повернул свое каменное лицо к королеве, ожидая, что та возразит.

— Никто не будет мешать тебе, - оскорбилась Виржиния.
– Я боюсь гнева Единого Бога. Это против его воли.

— Во-первых, мы не можем быть уверены, что это против его воли, - произнес Виктор, теряя самообладание, но не повышая тона.
– А во-вторых, мне безразлична чья-либо воля кроме моей.

— Ты отвернешься от Единого Бога?
– изумилась его мать, разделявшая религиозные взгляды своего покойного супруга.

Николь посмотрела на принца, тоже заинтересованная в его ответе, но не из-за опасений по поводу религии.

— Когда я верну Вандершир, он будет свободен от навязанных верований, - ответил принц.
– Маги и эльфы смогут вернуться туда, не опасаясь за свою жизнь. Я положу конец этому столетнему безумию Кальтбэргов.

— Твой отец всегда так и думал, - вздохнула Виржиния.
– Просто эти ужасные люди затуманили его разум.