Проклятие Гиблого хутора
Шрифт:
Эту ночь я спала как убитая.
За окном разговаривали. Я испуганно открыла глаза, но, увидев солнечный луч, просочившийся в комнату сквозь неплотно задернутые занавески, поняла, что уже утро. И не самое раннее – будильник показывал десять утра. Стараясь не скрипеть половицами, я подошла к окну и выглянула во двор.
Они сидели рядком на лавочке: Машка, Юрик и Вилли. Выглядели друзья так, словно их забыли покормить завтраком. Я постучала по стеклу. Они разом подняли головы и уставились
Это меня озадачило. На всякий случай я посмотрела в зеркало, но ничего особенно страшного там не увидела. Надев сарафан и шлепанцы, я поспешила во двор, чтобы выяснить причины столь странной реакции на мое появление.
Друзья встретили меня гробовым молчанием.
– Эй, вы чего? – опешила я. – Это же я.
– Видим, что ты, – удрученно вздохнул Юрик.
– А почему в глазах мировая скорбь?
– Да вот решаем, сколько с нас возьмут за ложный вызов, – мрачно пояснил Вилли.
– Вызов? Кого это вы вызвали?
– Милицию, – грустно сообщила Машуня.
– Господи? Зачем? – испугалась я. – Еще кого-нибудь убили?
– Да нет, – неохотно ответил Вилли. – Не убили.
– Это из-за тебя, – снова пояснила Машка.
От неожиданности я села на ступеньку крыльца:
– А что я натворила такого, чтобы из-за меня милицию вызывать? Вы что, спятили?
– А что нам было делать?! – возмутился Юрик. – Ты пропала. Машина твоя стоит. А тут и так все кувырком. Мы уж думали…
– Погоди! – перебила я. – Меня же всего день не было! Я вчера вечером вернулась.
– Вчера вернулась, – фыркнула Машка. – А ушла когда?
– Вчера и ушла. Утром рано.
Друзья переглянулись, потом уставились на меня с непонимающим видом. Наконец, Машка задала наводящий вопрос:
– Какой сегодня день?
– Какая разница? – рассердилась я. – Вторник, кажется.
– Она думает, что сегодня вторник, – с трагическим видом пояснила Машка остальным.
– Кончай кривляться! – прикрикнула я. – Что за глупые вопросы?
– Не такие уж они и глупые, учитывая, что сегодня среда, – с усмешкой пояснил Вилли. Машка смотрела жалостливо. Я растерялась.
– Как среда? Вчера же был понедельник?
– Да нет, – вздохнул Юрик. – Понедельник был позавчера. Тебя двое суток не было.
– Вы меня разыгрываете? – с надеждой спросила я.
Машка чуть не разрыдалась, вскочила с лавочки, подбежала ко мне, пристроилась рядом на ступеньках и, гладя по руке, забормотала:
– Ты только не волнуйся, Стасенька! – И тут же, озабоченно, Юрке и Вилли, – Может, нужно было не милицию, а скорую вызывать?
Я бы не возражала. Если у меня из памяти выпал целый день, то без помощи психиатра не разобраться. Что за чертовщина? Сумасшедшей я себя не
– Слушайте, – обратилась я к друзьям, – вы там уладьте как-нибудь с милицией, а мне надо подумать. После поговорим.
– Вот и правильно! – поддержала меня Машка, делая какие-то знаки друзьям. – Отдохнуть тебе надо, выспаться. Мы к тебе завтра утром зайдем.
– Ага, с санитарами, – хохотнул Вилли.
– До этого дело не дойдет, – пообещала я, сама себе не веря.
Первым делом нужно было убедиться в том, что мне все это не приснилось. Волнуясь, как перед первым свиданием, я достала из кармана кольцо. Кроме него там обнаружилось клейкое месиво, в которое превратилась курортная карта санатория «Золотые сосны». Одним доказательством меньше. Сливу я с расстройства выкинула еще на болоте, да и можно ли считать доказательством обыкновенный плод? На нем ведь не написано, что он сорван посреди дремучего леса.
Итак, оставалось только кольцо. Ну, еще Дашины фотографии, хотя мне так и не удалось обнаружить на острове место, заснятое на снимке.
Первым делом я занялась кольцом. Не меньше часа я скребла, терла и полировала украшение, пока оно не приобрело нормальный вид.
Колечко было очаровательным. Серебряное, с эмалевыми вставками в виде листьев клевера и – самое главное! – гравировкой внутри. Причудливые буквы сплетались в совершенно неожиданное имя, и имя это оказалось мужским.
Федор.
Какой Федор? Зачем Федор? Почему? С какой бы стороны я ни зашла, как бы ни вертела в руках свою находку, никаких идей не появлялось.
Оставались фотографии.
Те, на которых был заснят странный лес, я отложила в сторону. Портрет выбивался из общего ряда. Опять мужчина. И еще одно мужское имя – Серафим. Странный взгляд серых глаз, одновременно пустой и страдающий. Но какое отношение он имел к острову? Или хотя бы к самой Даше? Я никогда ничего о нем не слышала, хотя считала себя Дашкиной подругой.
Портрет был хорош, что и говорить. Даша была очень талантливой. Но вот как снимок попал в конверт к другим фотографиям? Ведь снимала Даша неведомого Серафима отнюдь не на острове – я различила на заднем фоне типичный городской пейзаж и даже, кажется, узнала улицу.
Вопросы, вопросы, вопросы. Я не продвинулась вперед ни на шаг. Так почему же у меня ощущение, как у мухи, намертво прилипшей к паутине?
Глава 9
Окончательно убедившись, что одной мне не справиться, я приняла единственно возможное решение. Для этого пришлось слегка придушить свое самолюбие, но ему, бедному, было не привыкать.