Проклятие Гиблого хутора
Шрифт:
Правду сказать, братку было еще хуже. Он не шевелился, неловко завалившись на левый бок. В центре неестественно бледного лба зияла здоровенная рана, из которой сочилась кровь, заливая лицо и капая с подбородка.
Мне совсем не было его жаль, но смерти ему я не желала, и потому всматривалась в неподвижное восковое лицо, надеясь уловить признаки жизни. Где-то я читала, что после смерти кровь перестает течь, значит, в этом теле еще теплилась жизнь. Лишь бы он не истек кровью!
Я зашарила по карманам в поисках мобильника, и вдруг застыла, пораженная
– Неправда! – возразила я вслух.
«Правда, правда! Ты представила, как он вылетит через лобовое стекло и вот уже его голова расколота, как гнилая тыква»! – не унимался мой невидимый собеседник.
– У меня не было выбора, – продолжала я нелепый диалог, от которого за версту несло шизофренией. – Он убил бы меня или отдал бы на потеху своим друганам.
Голос не успел ответить. Парень застонал. Пора было сматываться.
Трясущимися пальцами я отстегнула ремень и толкнула дверь со своей стороны. Она даже не дрогнула! Только этого не хватало. Я навалилась всем телом – фигушки! Дверь стояла как банковский сейф.
Ладно, тушкой или чучелом, а уходить надо, – вспомнился известный анекдот. И я полезла в окно.
Впервые моя худоба оказалась полезной: я благополучно вывалилась наружу, стараясь не смотреть на то, что осталось от новенькой иномарки.
Со стороны дороги послышался шум подъезжающего автомобиля. Мелькнули фары. Я испуганно нырнула в кусты, ожидая новых неприятностей, однако на сегодня мой лимит, видимо, был исчерпан. Как только человек подошел ближе, я с облегчением узнала Романа, а потом, присмотревшись, разглядела и его машину – внушительный «джип».
Раненый громко застонал, не оставив мне времени на размышления. Стон плавно перешел в длинную матерную тираду. Вопрос о свежем трупе был временно снят, если, конечно, я не собиралась предоставить себя на вакантное место, а, судя по нецензурным высказываниям в мой адрес, у меня были на это все шансы.
«Живучий, паразит», – бормотала я, резво и по возможности бесшумно покидая свое убежище с противоположной от разбитой машины стороны. Вывалившись из густых зарослей орешника, я угодила прямо в объятия Романа, который, как мне показалось, ничуть не удивился нашей встрече, только спросил, таща меня за собой к «джипу»:
– Во что ты опять вляпалась?
– Потом, все потом, – отмахнулась я, без приглашения заныривая на переднее сиденье и захлопывая за собой дверь. Теперь из машины меня можно было выкурить только после долговременной осады.
Терпения Романа хватило метров на пятьсот. Въехав в овраг, он заглушил мотор, достал с заднего сиденья две банки пепси, сунул одну мне и снова спросил:
– Что стряслось?
– Долго рассказывать, – снова попыталась я увильнуть.
– Ничего. Я медленно пью, – усмехнулся парень, давая понять, что с места не двинется.
Я нервно оглянулась. Мы отъехали не так уж далеко и я в любую секунду ожидала погони. Разумеется, машина Глеба еще не скоро сможет передвигаться самостоятельно,
Роман ждал.
Времени на то, чтобы сочинить что-нибудь правдоподобное у меня не было, пришлось рассказать правду.
Первым делом Роман вызвал эвакуатор для моей машинки. Затем – несмотря на мой бурный протест – скорую для похитителя. Я от помощи врачей отказалась наотрез, так как им пришлось бы объяснять, каким образом произошла эта нелепая авария. И что я могла сказать? Мне и самой-то не верилось, что я причастна к случившемуся. Неожиданно прорезавшиеся способности пугали.
– А как ты здесь оказался так вовремя? – с подозрением спросила я в попытке свалить с больной головы на здоровую, когда мы снова тронулись в путь.
– Дела были в городе. Сказала бы, что тоже туда собралась – я бы тебя подбросил.
– Я и сама могу.
Роман смерил меня скептическим взглядом, и я устыдилась.
– Как думаешь, до завтра ты оклемаешься? – поинтересовался он, имея в виду нашу запланированную вылазку на Остров.
– Я в порядке.
– Хорошо, – кивнул он, думая о чем-то своем. Меня это задело: его как будто совсем не волновала моя разбитая в кровь голова и почти состоявшаяся попытка похищения. В отместку я сказала, многозначительно поглядев на заднее сиденье, где лежал внушительного вида рюкзак:
– Смотрю, тебе не терпится добраться до сокровищ.
Вопреки ожиданиям, Роман не стал оправдываться и, кажется, даже не обиделся. Вместо этого он заметил с сожалением:
– Жаль, что ты не сохранила кольцо навки.
– Кого-кого? – удивленно вскинула я брови.
– Навки. Слово «навь» обозначает «душа умершего». Иногда так называли русалок.
– А я рада, что от него отделалась, – скривилась я, содрогнувшись от воспоминания с водной девой.
– Зря ты так думаешь. Навка не хотела тебе зла.
– Ага, тебя бы на мое место! Да она меня чуть не утопила.
– «Чуть» не считается. Хотела бы – утопила.
– Если она такая добрая, то зачем колечко отобрала? – сварливо поинтересовалась я.
– Ладно, объясню, – вздохнул Роман, не отводя глаз от дороги. – Навки не всегда творят только зло. Иногда могут и одарить. Не всегда по своей воле. Заставить навку помочь или даже исполнить желание, можно, отобрав у нее личную вещь. Что ты и сделала.
– И чем это она меня одарила? – искренне удивилась я.
– А твои способности, которые только что спасли тебе если не жизнь, то уж честь-то точно?
– Ой! Так это она?
– Думаю – да. Поначалу я решил, что твои видения от стресса, но после сегодняшнего можно не сомневаться – это подарок навки.
– А зачем она… для чего? Я ведь не просила!
Роман пожал широкими плечами, взглянул на меня и слегка улыбнулся:
– Навке, как и любой мертвой душе, известно будущее. Она решила, что в этом будущем твой новый дар тебе пригодится. Помнишь, что было выгравировано на кольце?