Проклятие горгулия
Шрифт:
— Однако на меня эти законы не распространяются, — вмешалась Гайла. — Оживший камень, коим я и являюсь, практически не восприимчив к дурацкому шторму. Поэтому я могу заниматься своим любимым делом без перерыва.
Демонесса взглянула на иллюзорную служанку.
— Итак, вы концентрируете энергию магии здесь, на островке, где она не способна никому помешать, верно? — спросила Менция.
— Точно. Этот краеугольный камень — наша единственная защита от всех превратностей судьбы, — ответила Ханна. — Гайла находится на посту уже несколько тысяч лет и прекрасно справляется
— Точно, в этом-то и заключается обет и проклятие горгулиев! — гордо произнесла Гайла. — Кто-то же должен заниматься грязной работой… В реальном смысле этого слова! — Она пошевелила ушами. — А теперь, если вы не возражаете, я вернусь к своей работе. А не то магия скоро захватит нас врасплох. Здесь уже и так достаточно горячо!
Гари прекрасно понимал: энергия магии была настолько сильной, что ни один живой человек просто не смог бы существовать в подобной среде. Менция перенесла данное путешествие благодаря своей принадлежности к славной братии демонов, а он… только по причине горгульего прошлого. Но стоит ему пробыть здесь еще несколько минут, и человеческое тело просто не выдержит. «Интересно, что же тогда со мной произойдет? — подумал Гари, — это мне вовсе не хочется».
— В любом случае позвольте вас поблагодарить за столь упорный труд.
— Не за что, — ответила Гайла, бросив очередной взгляд на Гари. Затем горгулия открыла пасть, и вверх заструился фонтан чистой воды.
Стараясь не мешать хозяйке, путешественники выбрались обратно. Ханна и Менция шествовали прямо по воде, в то время как Гари пришлось преодолевать препятствие вплавь.
— Что вы там видели? — поинтересовался Хиатус.
— Горгулию, — ответила Менция, принимая вид, в точности соответствующий Гайле. — Она была жирная и мерзкая. Ничего интересного! — Изображение горгулий расплылось в туман.
— Значит, Гари оказался прав: именно она очищает здешний источник, — задумчиво произнесла Ирис. — В ином случае для любого из нас было бы крайне рискованно пить из него воду.
В этот момент из воды вылез мокрый Гари. Он чувствовал себя несколько неловко. Конечно, от Гайлы Гойл у него остались самые приятные впечатления, однако даже они не могли объяснить этого ощущения. Магия в значительной степени ослабла, и от этого стало гораздо лучше… Но дело было вовсе не в этом!
— Решил поплавать в одежде, — едко заметила Ирис. — Ты же весь мокрый!
Ах, так вот, значит, в чем заключалась загвоздка!
— Тебе было бы лучше сейчас же раздеться, — заметила волшебница. — А не то подхватишь какой-нибудь грипп и покроешься весь грибами] Тебе это, натурально, не понравится.
— Верно, — подхватила ее мысль Менция. — Давайте рассмотрим Гари… в натуральном виде, — продолжила она, со смешком разглядывая Гари.
— Но я же и так уже практически голый, — возразил он, осматривая свое мокрое одеяние. Кажется, ему кто-то говорил о том, что среди людей не принято находиться без одежды?
— Не бойся, я облачу тебя в иллюзию, — произнесла Ирис. —
В ту же секунду вокруг его тела возникла огромная дубовая бочка. Конечно, она была простой иллюзией и не содержала ни одного гвоздя, но выглядела значительно и весомо. Сняв одежду, Гари вынужден был признать, что без нее — гораздо приятнее. «Конечно, — вспомнил он, — настоящие горгулий никогда не носят эти ужасные тряпки… А я начал было забывать об этом».
Ирис подошла к бочке, наклонилась и попыталась поднять с земли мокрую одежду.
— Не подглядывай! — развеселилась Менция, чьи глаза вылезли из орбит, как у улитки.
Волшебница отвернулась и нахмурилась. Гари же показалось, что Ирис действительно была способна совершить столь неблаговидный поступок. На этой площади, защищенной от магии, ее молодое тело начало вновь действовать само по себе. Но ей пришлось взять на свои плечи и обязанности строгой матери, у которой растет весьма смышленая и своенравная дочурка. Если же волшебство усилится… Ирис совсем лишится материнских качеств и вновь превратится в страстную девушку. А волшебство нарастало хотя бы потому, что буря, окружающая их, продолжала крепчать и крепчать.
Водовороты пыли кружились неподалеку от площади. Через некоторое время они проникли, словно ни в чем не бывало, через его иллюзорную бочку и взялись за плоть. Гари поморщился: только сейчас он испытал такое простое человеческое чувство, как холод.
— Хм… иллюзия начинает сдавать, — произнесла Менция. — Думаю, тебе требуется теплое одеяло. — С этими словами демонесса растворилась в воздухе и тут же материализовалась в виде теплого стеганого одеяла, которое окутало Гари с ног до головы. Он ощутил блаженное тепло и непроизвольно заулыбался. В этот момент одна из складок одеяла довольно-таки больно ущипнула его за спину. Гари хотел было запротестовать, однако тут же догадался, что действия Менции обусловлены некоей своеобразной игрой, а потому промолчал.
— В таком случае эта бочка нам больше не нужна, — раздраженно сказала Ирис и хлопнула в ладоши. Подобие деревянного сосуда моментально исчезло. — Кроме того, нужно попытаться где-то высушить одежду.
— А у нас имеется солнечная картина, — внезапно произнесла Ханна. С этими словами в ее руках очутилась настоящая рисованная картина, от которой во все стороны исходил яркий свет. Дези схватила ее в руки и присела на самой границе безопасной зоны центральной площади.
— Солнечная картина? — спросил пораженный Гари.
— А куда, по-твоему, девается солнце, когда оно отсутствует на небе? — риторически спросила Дези. — Оно прячется в солнечном доме, построенном из солнечных кирпичей, и щелкает подсолнечниковые семечки. Мы позаимствовали на время картину из такого дома… вот она, перед нами.
— Так вы способны забирать вещи у солнца? — спросил Хиатус, удивленный не меньше всех остальных.
— Мы, иллюзии, не так ограничены в собственных фантазиях, как вы, смертные люди, — произнесла Ханна. — Естественно, это всего лишь иллюзорная копня реальной солнечной картины.