Проклятие Ильича
Шрифт:
Зловонный дым от подпалённой трухлявой соломы поднимался к потолку. Марьяна так и замерла, стоя на нарах, и таращилась на сокамерницу.
— Подь сюды и слушай внимательно, — внезапно деловито и собрано приказала старуха. — Бери свои кандалы и выплавляй из них острый тонкий кусок. Отрежешь мне кисти, снимем мы эти цепи.
— В смысле отрезать вам кисти? — возмущённо спросила Марьяна. — Совсем из ума выжили?
— Ой, да не голоси ты, а то охрану выкликаешь! — азартно улыбнулась Дукуна. — Огневичка она, глянь! Вот свезло так свезло! А что дура — так
— Нет! Не буду я вам кисти отрезать!
— Балбеска, прости Господи. Да приращу я их, когда кандалы-то спадут. И уж обезболю себя. Да и сама порежу, коли ты не насмелишься, только не голоси.
Как из кандалов сделать нож, Левина, естественно, не знала. И Ора не знала. Расплавленного металла Марьяна Ильинична инстинктивно опасалась — это было настолько рефлекторно, что стоило даже подумать о раскалённых докрасна кандалах, как руки сами норовили за спину спрятаться. Но выбора особого не было.
Марьяна села на грязные нары, взяла в руки кандалы и попробовала вновь окунуться в пламенное озеро, которое недавно огненным штормом бушевало в груди. Словно она была не человеком, а вулканом, и держала в себе бурлящую лаву. Колдовство охотно откликнулось и ринулось туда, куда ему указали — накалило кандалы до рыжины. Не веря глазам, словно погрузившись в странный, пугающий сон, Левина держала в руках искрящие от перегрева цепь и два прикреплённых к ней заклёпанных браслета. Словно пластилиновый, она оторвала один от сцепки и повертела в руках. Цепь и второй браслет упали на пол с шипением, а старуха опасливо отскочила в сторону. Причём очень даже бодро для своего-то возраста.
Левина держала в руках сочащийся жаром кусок железа и не верила себе. Разуму своему больше не доверяла. Невозможно это! Никак невозможно держать в руках мягкий от огня металл и не испытывать ни боли, ни страха.
— Дык тебя и не сожжёшь, — вдруг радостно пояснила старуха. — Да не сиди ты! Шевелись!
Марьяна Ильинична словно из ступора вышла — распрямила браслет, словно из воска вылепила из него подобие ножа. С ручкой и не очень острым, но вполне пригодным лезвием. Такое можно об остатки кандалов попробовать наточить. Несколько искр упали на ветхое платье, прожгли прорехи в подоле, но его это не особо-то испортило. Горелые дыры затерялись среди пятен болотной грязи, потёртостей и сальных потёков.
— Режь давай! — радостно протянула Левиной свои запястья целительница. — Не боись, кровищи не будет. Так, малёха покапает. В обморок не грохнешься?
— Не должна, — выдавила Марьяна и решительно схватила старуху за руку.
Нож у Левиной получился отвратный. Слишком тупой. А пергаментная, тонкая кожа, покрытая старческими пятнами, лишь проминалась под подобием лезвия. От бессилия и отвращения хотелось взвыть, но Марьяна Ильинична взяла себя в руки и сказала:
— Сначала наточить.
И с остервенением принялась за дело. Надо отдать старухе должное — та не пискнула и с особо ценными советами под руку не лезла. Сама попробовала правой рукой левую отрезать, да не
Вот и сейчас полутупым ножом она таки смогла отрезать старухе руки. А потом держала их, пока целительница колдовала. Белый свет залил окровавленные запястья, слепя обеих пленниц, и вгрызся в истерзанные руки. Старуха смежила набрякшие веки и что-то невнятно бормотала, шамкая морщинистым ртом. Марьяна Ильинична напряжённо сидела рядом, борясь с давно подступившей к горлу дурнотой. Камера выглядела, как поле битвы, проигранной хаосу и смраду. На полу — жжёная солома, куски кандалов, капли окалины, ошмётки болотной грязи и бурые пятна крови, которой было вовсе не так мало, как Левина надеялась.
— Ты не Ора, — сказала старуха, открыв глаза.
Её руки вдруг воинственно сжались в кулаки, на предплечьях под загорелой кожей проступили зеленовато-голубые вены.
— Ты не Ора! — обвинительно повторила она, и сощурившись посмотрела в глаза Марьяне Ильиничне.
Событие двенадцатое
Негативные ожидания порождают негативные результаты. Позитивные ожидания также порождают негативные результаты. Взаимонезависимые законы ожиданий
— И спасибо скажите, что не Ора. Она предпочла тихонечко сдохнуть, погасив свою Искру.
— Твоя правда, — спокойно кивнула старуха, сжимая и разжимая кулаки и шевеля пальцами. — Ну как старые!
Она обрадованно посмотрела на свалившиеся на пол кандалы и предвкушающе улыбнулась:
— Ох и наведём мы сейчас шороху. Звать-то тебя как?
— Марьяна, — честно ответила Левина.
А смысл теперь-то скрывать правду?
— И как ты тут оказалась? — с любопытством вгляделась в неё старуха.
— Сама не знаю. Меня… притянуло сюда, что ли. От Оры воспоминания остались, но какие-то сумбурные, нечёткие. Ничего толком не разобрать. Вот я думаю — где я и кто теперь?
— Дык огневичка ты. Да какая могучая, диву даёшься, откуда такая силища в эдакой тщедушной девке. Не боись, Марья, выберемся мы теперь с тобой, как пить дать. А коли не выберемся, дак хоть порезвимся напоследок. Мож, кого из инквизиции этой святой на тот свет с собой заберём. Томятся небось, олухи церковные, в ожидании свидания с Господом-то, — целительница предвкушающе потёрла руки и неожиданно закончила: — Пожрать бы только. Я как поворожу, так такой голод накатывает, хоть волком вой.