Проклятие лорда Фаула
Шрифт:
Указывая рукой, она добавила:
— Дом моей семьи — вон там, ближе к реке.
Глава 6
Легенда о Береке Полуруком
Тьма сгущалась над долиной. Птицы забрались на ночь в гнезда на деревьях у подножия гор. Еще некоторое время они пели и звали друг друга, но их оглушительное щебетание вскоре перешло в спокойное удовлетворенное бормотание. Проходя мимо домов на окраине подкаменья, Лена и Кавинант снова услышали, как река в отдалении разговаривает сама с собой. Лена молчала, словно погруженная в какое-то волнение или тревогу,
Это было прямоугольное строение, по размеру больше всех остальных домов в подкаменье, но с такими же отполированными до блеска каменными стенами. Из окон лился теплый желтый свет.
Пока Лена и Кавинант приближались к дому, в одном из его окон мелькнула крепкая фигура и удалилась в одну из внутренних комнат.
Возле угла дома Лена остановилась, взяла Кавинанта за руку и сжала ее, прежде чем вести его к двери.
Вход был закрыт тяжелыми занавесями. Лена откинула их и провела Кавинанта внутрь. Войдя следом за ним, она остановилась. Томас быстро огляделся и заметил, что комната, в которую они вошли, уходила вглубь дома, и в каждой ее стене была занавешенная дверь. Посередине стоял каменный стол и скамьи, на которых могло бы разместиться шесть-восемь человек. Но комната была достаточно большой, так что стол не занимал в ней господствующего положения.
По всем стенам в камне были вырезаны полки, на которых стояли глиняные кувшины, кружки и другая утварь, как явно предназначенная для кухни, так и та, назначение которой Кавинант понять не смог. Вдоль стен размещалось несколько каменных табуретов. И все это помещение заполнял теплый желтый свет, мерцавший на гладких поверхностях и отражавшийся от установленного как бы на почетном месте камня редкой окраски и структуры. Свет исходил от нескольких каменных светильников, установленных по одному в каждом углу комнаты, и один был на середине стола; но бликов их свечение не давало — свет лился такой же постоянный и ровный, как от электрической лампочки. И к свету примешивался мягкий запах, похожий на запах только что разрытой земли.
Кавинант лишь бегло осмотрел комнату, как вдруг его взгляд задержался на ее дальнем конце. Там на каменной плите возле стены стоял огромный гранитный сосуд в половину человеческого роста. И над этим сосудом, напряженно вглядываясь в его содержимое, стоял крупный мужчина, бочкообразное тело которого было таким же массивным и крепким, как камень. Он стоял спиной к Лене и Кавинанту и, казалось, не подозревал об их приходе. На нем была короткая коричневая туника с такого же цвета брюками под ней, но узор из листьев, вплетенный в ткань по плечам, был точно таким же, как на платье у Лены. Его мощные мускулы вздувались и опадали под туникой по мере того, как он вращал сосуд. Тот казался чудовищно тяжелым, но Кавинант был почти уверен в том, что мужчина при желании мог поднять его над головой вместе с содержимым.
Над сосудом висела тень, не исчезавшая даже в ярком свете, заливающем комнату, и время от времени человек пристально смотрел в эту тьму, словно изучая ее, и одновременно вращал сосуд. Потом он запел. Голос его оказался
Произнеся заключительные слова, человек выпрямился и обернулся. В новом ярком свете он казался еще огромнее, чем прежде, словно его конечности, плечи и широкая грудь вобрали в себя силу сияния; лоб его покраснел от исходившего из сосуда жара. Увидев Кавинанта, он удивленно уставился на него. В его глазах появилась тревога, и правой рукой он провел по густым рыжеватым волосам. Потом он, повернув руку ладонью вверх, протянул ее Кавинанту и сказал Лене:
— Что ж, дочь, ты привела гостя. Но, насколько я помню, сегодня ты у нас отвечаешь за гостеприимство.
Странная сила, мгновение назад звучавшая в его голосе, теперь исчезла. Он говорил как человек, который не слишком любит общаться с другими людьми. Но несмотря на суровое обращение с дочерью, он казался чрезвычайно спокойным.
— Ты знаешь, что мне надо сегодня еще позаниматься с гравием, а Этиаран, твоя мать, помогает принимать новое дитя у Одоны, супруги Муррина. Гость будет недоволен нашим гостеприимством — ведь в доме даже нет еды, чтобы отметить конец дня.
Тем не менее, укоряя Лену, он изучал Кавинанта.
Лена опустила голову, стараясь, как показалось Кавинанту, выглядеть виноватой, чтобы угодить отцу. Но уже в следующий миг она быстро пересекла комнату и повисла на шее великана. Потом, повернувшись к Кавинанту, она объяснила:
— Трелл, отец мой, я привела в подкаменье чужака. Я нашла его на Смотровой Кевина. — Живые огоньки сверкали в ее глазах, хотя она пыталась говорить официальным тоном.
— Так-так, — ответил Трелл. — Чужак в нашем краю — это я вижу. И не представляю, какое дело привело его в это гибельное место.
— Он сражался там с серым облаком, — сказала Лена.
Глядя на этого грубоватого, добродушного, крепкого человека, чья мускулистая рука лежала на плече Лены, Кавинант ожидал, что он рассмеется над ее абсурдным заявлением — человек сражался с облаком. Вся внешность Трелла дышала невозмутимостью и приземленностью, словно утверждение здравого смысла, переводившее кошмарное видение Лорда Фаула в надлежащую ему категорию нереальности. Поэтому Кавинант был буквально огорошен, услышав, как Трелл абсолютно серьезно спросил:
— И кто же победил?
Этот вопрос вынуждал Кавинанта искать новую опору для своего сознания. Он не был готов иметь дело с воспоминанием о Лорде Фауле — но в то же время он был абсолютно уверен, что не сможет солгать Треллу… Он почувствовал, что в горле пересохло, и невпопад ответил:
— Я остался живым после этого поединка.
Трелл в первый момент ничего не сказал, но это молчание показало Кавинанту, что его ответ усилил тревогу великана. Трелл отвел взгляд, потом посмотрел на Кавинанта и сказал: