Проклятие – миньон
Шрифт:
Малую тронную залу охраняло две дюжины «лиловых плащей» и отряд дворцовой стражи, чтоб никто и ничто не мешало уединению королевы.
– Больше сотни мальчишек, Аврора! – Яркие, как маслины, глаза шута блестели. – В одну ночь мы потеряли их всех. Уж насколько я черствый человек, но это просто за гранью! Со времен Ригеля Безумного не было столь масштабных и столь жестоких нападений. И это не просто молодые люди. Аврора. Это дворяне! Как мы оправдаемся перед их родителями? Перед Ардерой? Мы пригласили к себе во дворец наследников семей и всех здесь уморили? Ты понимаешь,
– Тсс. – Аврора встряхнула кисти рук и поморщилась. – Смотри, милый, почти все кристаллы отвечают золотой кости, они живы, наша надежда… Помолчи…
– Это невозможно! Их всех осмотрели лекари! Никто из тех, кто провел ночь в миньонской казарме, не подает признаков жизни!
Ее величество не слушала, она склонилась над столешницей, что-то привлекло ее внимание:
– Малахитовый треугольник. Милый, будь добр, посмотри вон в том фолианте, где у нас перечисление приморских дворянских родов, неподалеку от Доремара.
Шут подошел к алькову, в котором прятался еще один стол – письменный, стал перебирать стопки книг:
– Дофемонды, де Краон, Шабо.
– Дофемонды точно красные, – Аврора наконец откинулась на спинку кресла, – их камень – каплевидный рубин. Посмотри, у кого из двух оставшихся фамильным кристаллом является малахит, и сравни со списком миньонов.
Мармадюк зашуршал бумагами, ее величество в ожидании прикрыла глаза: королевское волшебство – дар золотой кости – требовало от ее обладателя нечеловеческих усилий.
– Де Краон, – наконец сообщил шут, – наследник Жан Батист, проходящий испытания в составе красного крыла твоих миньонов.
– Что ж, – грустно сказала королева, – де Краоны сегодня остались без наследника. К сожалению, их кристалл мне не отвечает. Надеюсь, у этой семьи есть еще сыновья, которые… которым… – Она не закончила фразы, смахнув со щеки влагу. – А теперь, милый, идем.
– Куда?
– Разумеется, проводить большой королевский совет, теперь нам есть что им сообщить.
Мармадюк встряхнулся, на мгновение став похожим на мокрую птицу, и пошел к двери, пропустив королеву вперед.
– Лорд Данзас! – обратился он к капитану дворцовой стражи. – Отправляйтесь в миньонскую казарму и разыщите там Жана Батиста де Краона.
– Куда доставить тело? – Капитан был осведомлен обо всех событиях во дворце лучше прочих.
– Туда же, куда и остальные. Всех пострадавших, нет, условно выживших переместить в королевский госпиталий под присмотром лекарей и медикусов, при де Краоне оставить дополнительную охрану.
– Куда прикажете девать выживших не условно? Несколько человек провели ночь за пределами казармы.
Мармадюк хмыкнул:
– Этих под арест до последующих распоряжений. И придумай что-нибудь устрашающее, чтоб допрос, когда у меня найдется на него время, проходил с наименьшим сопротивлением допрашиваемых.
Лорд Данзас тоже хмыкнул, его работа при дворе немало способствовала развитию сообразительности.
Глава 2
И
Как говаривала моя матушка, если жизнь преподносит тебе лимоны, постарайся сделать из них лимонад. Я всегда списывала эту странную сентенцию на инородное происхождение моей родительницы, это, может, в их Домании лимоны – дело обычное и то, от чего принято кривить рот, а у нас в Ардере – деликатес, каких поискать. И вообще, если ардерцу жизнь поднесет лимон, он пустит его на пунш долгим зимним вечером, а не в лимонад, который, как всем известно, делается вовсе из груш особого сорта, ароматных и сочных, но в пищу непригодных.
О чем это я? О лимонаде! То есть о грушах! То есть о том, что самое страшное событие в нашей жизни может стать прекрасным, а точнее удачей.
То, что Бастиана Мартере графа Шерези подвергли аресту, оказалось невероятным везением для Бастианы. Ведь промедли королевская стража всего лишь на минуту, меня осмотрели бы лекари и осмотрели бы в полностью раздетом виде, вместе с моими коко-де-мером и волшебным фейским поясом в комплекте. Потому что к моменту ареста я проигрывала бой с четверкой мускулистых молодых людей в зеленых робах. Кто их только в лекари понабирал, таких здоровых? А может, это занятия медициной развитию мускулатуры способствуют? Может, у них каждый болящий сопротивление оказывает, и его, прежде чем вылечить, надо стреножить и заткнуть рот кляпом, чтоб не кусался?
То, что сопротивлялась я не одна, дало мне с десяток минут форы, которыми я, глупая женщина, не воспользовалась, засмотревшись, с каким азартом эскулапы вяжут Виклунда. Оливеру осмотр тоже претил, видимо, потому что он до сих пор находился в своем боевом безумии. Он отмахивался от лекарей, как от зеленых мух, и продолжал крушить казарму. Один из парней вскочил великану на загривок, второй, тот самый дерганый, который прервал мое эпичное времяпровождение своим появлением, заорал:
– Точка слева, на два пальца ниже эпистофея!
Куда там надавливали, чтоб привести в чувство моего друга, я не увидела из-за мельтешащей белесой гривы последнего.
Оливер обмяк, с него быстренько стянули штаны, явив свету великаново мужское достоинство. Мой коко-де-мер сравнений не выдерживал, я вздохнула с невольной завистью: кому-то Спящий отсыпал достоинств с избытком, а кому-то надо экзотические орехи в гульфик подкладывать. И только в этот момент поняла, какой опасности сама подвергаюсь. Я завизжала, когда дерганый потянул ко мне ручонки, нет, ручищи, и подскочила как ошпаренная. Только через мой труп!
– Это последствия отравления, мой лорд, – сладенько бормотал лекарь, – тревожные видения владеют вашим разумом, это всего лишь я, брат Гвичи – помощник доктора, я всего лишь попрошу вас снять кафтан и камзол, и сорочку, и штаны, и чулки, и башмаки…
Видимо, монотонное перечисление предметов гардероба должно было успокоить больного, меня же оно повергло в еще больший ужас, особенно про штаны.
– У меня нет братьев! – голос дрожал.
– Извольте, мой лорд!
– Не изволю!