Проклятие принцессы
Шрифт:
Я закусила губу, нахмурившись. Он не заметил этого. Он водил головой назад и вперед по словам Хилдегарда и выглядел мечтательным.
— И она была такая красивая.
— Кто? Аббатиса?
— Нет не Аббатиса, — сказал он. — А принцесса.
Скрип раздался снаружи. Па вытянулся по струнке, вращая головой, как сова, уставившись на оконную створку.
— Я слышал это! — вскричал он и вылез из открытого окна. Прежде чем я поняла, как это произошло или заметила, как он стоял с другой стороны оконной рамы. Па втащил пастуха Михаса
Мальчик даже не боролся. Он шел, хромая, после хватки Па, как будто кота схватили за шкирку. Его рот был еще открытым, как будто он хотел замяукать.
— Почему ты подслушивал? Что ты старался услышать? Ты работаешь на венгров? — Па прокричал в лицо пастуха.
— Па, Нет! Па! Тише!
Рычание Па понизилось до кричащего шепота. Я бы удивилась, если бы кто-нибудь пришел узнать, в чем дело, так как каждый мужчина, перебравший сливового бренди, сейчас и снова начинает ссору с семьей. Или с знахарем. Разве не так?
— Пастух!
Я затрясла головой.
— Скажи ему, что ты не шпион, пастух.
Конечно же, он ничего не сказал.
— Па, ты же знаешь, что он не шпион.
— Я буду сидеть на нем, пока он не расскажет, для кого он следит. Или подожди… Ты пришел сюда украсть что-нибудь? Тебе нужна золотая чаша?
— О, Па, — закричала я. — Перестань! Отпусти парня!
Па был немного сумасшедшим, нес полную чушь.
Также внезапно как он схватил Михаса, Па отпустил его.
— Я чувствую себя нехорошо, — сказал он, рухнув на стул с такой силой, что тот заскрипел.
— Я вижу это, — вздохнула я.
Затем повернулась к пастуху.
— Уходи, Михас. Никто не хочет, чтобы ты был здесь.
Он пристально посмотрел на меня огромными глазами, которые стали фиолетовыми при свете свечи.
— Она сказала, уходи, — сказал Па, пошатываясь.
Михас отошел назад, я попыталась подойти к двери, но вместо этого ударилась о нижнюю полку с колбами. Дождь ароматного розового масла окатил голову мальчика. Я вздохнула. Розовое масло было таким дорогим.
— Па, сядь.
Я наступила на его ногу, и он плюхнулся, как двухлетний.
Михас почесал лицо и сплюнул, пытаясь убрать масло с глаз и рта. Я подошла к нему, пастушок отшатнулся от меня, прямо к двери, и в этот момент наступил в ведро с удобрениями.
— Ай, — воскликнул он, пытаясь освободить ногу из ведра, но она крепко засела. Михас тяжело ступал, быстрее, чем я бы могла представить себе, с одной поврежденной ногой и глазами, залитыми розовом маслом.
— Михас! — позвала я, но он не остановился. Я хотела побежать за ним и предложить свою помощь, когда услышала, что Па сильно вырвало.
— О, святые угодники, — пробормотала я и пошла помогать Па.
Когда он выблевал все содержимое своего желудка на пол гербария, я сказала:
— Думаю, можно засчитать эту попытку провальной.
— Согласен, — сказал Па и спокойно наклонился, и его вырвало еще раз.
Фу.
Я
Я встретила Маржит под вечно открытыми глазами резных драконов Маленького Колодца. Она наполнила ведро свежей водой из колодца и села.
— Брат Космин сказал, что мы не должны пить эту воду, — сказала я.
— О, боги, нет. Он использовался раньше, как святой колодец, они говорили, хотя с другой стороны у него есть репутация. Он превращает людей в вервульфов.
Ооо.
— Но, — продолжила Марджит, — это просто колодец, одаренный капризной феей, и было бы безопаснее избегать питья из него.
Она говорила, как будто это общепризнанный факт. Мои губы немного зудели.
— Ты уверена? Брат Космин сказал, что он был проклят турецкими узниками.
Я указала на надпись.
Марджит фыркнула, брызнув водой из ведра на грязь.
— Брат Космин думает, что он знает больше, чем все остальные. Это святой колодец, поверь мне.
— Может ли питье подарить сны?
— Мечты, искусство, танцы, красоту, удачу, доброту все это может даровать. Или жабы могут выпасть из твоего рта, когда ты лжешь. Это рискованно. Не пейте из него. Теперь. Положи туда папоротники, — она жестом указала на ведро.
Когда я замешкалась, она схватила меня за руки и погрузила папоротники в воду, затем махнула руками над ведром и пробормотала на церковном языке. Я могла разобрать только несколько слов, в основном, цифры. Мои глаза остекленели.
— Сейчас я взываю к Великой Леди, — сказала мне Марджит, — и Афине, богине, которая украла шапку-невидимку Лорда Ада и передала ее Персею. Я считаю ее лучшим вашим покровителем. Не так много Аида, учитывая то, что ты сказала.
— Все хорошо, — сказала я. Языческий бред, я предполагала, что будем вызывать мертвых богов вместо дьявольских святых, но и от этого я все еще дрожала. По крайней мере, это не вызов дьявола. Я закрыла глаза и бормотала молитву для соединения с Святым Хилдегардом.
Марджит продолжала бормотать. Наконец, ее действия и слова подошли к завершению, и она простонала последнее слово, медленно разъединив руки. На ладошке ее левой руки была вязальная спица, большая, белая, как кость с огромным ушком.
— Тройная материнская спица, — сказала она, — умытая материнскими слезами, материнский кровью и материнским молоком. Ушко достаточно большое, чтобы стебель папоротника смог пройти.
Она протянула его мне.
— Принимайся за работу.
Небо посерело, а я только наполовину закончила простую шляпку, какую и хотела. Вдалеке пропел петух, разбудив ворон на крышах, которые закаркали утренние ругательства друг другу.