Проклятие принцессы

Хаскелл Мерри

— Но ведь он не может пойти туда, где светит солнце…

— Но и солнце уходит за горизонт.

Аргумент.

— Я и не думала сбегать. Я просто хочу набрать трав.

— А ты просила разрешения у короля?

— Ты думаешь, мне нужно разрешение короля? — в моем голосе сквозило недовольство. Не потому что я была зла на Михаса, а скорее потому что я боялась, что, вероятно, мне нужно было сперва поговорить с Драгосом. Но потом я распрямила плечи и решила, что если собираюсь стать королевой, то должна сама заниматься своими делами.

— Не зли его, — сказал Михас, — это опасно.

— Что

ты имеешь в виду? Что Драгос мне сделает?

— Я беспокоюсь не о тебе, я беспокоюсь о том, что он сделает со мной.

Мои брови поднялись вверх от удивления его резкой сменой настроения.

— Ладно, — ответил он на мое выражение лица, — но я иду с тобой.

Я вздернула подбородок.

— Я так и планировала. Ты будешь грести.

В лесу, в котором сменялись все четыре сезона, я с благодарностью смотрела на темное весеннее солнце. Это был ненастоящий солнечный свет, и никто бы никогда не принял его за настоящий, но он был куда приятнее, чем тусклые свечи в замке, лучше, чем свет в зале.

Когда я только впервые попала в этот лес, то и не заметила, что деревья покрыты пятнами и налетом, и уж точно не приняла это за признаки болезни. Но чем дальше отдалялась от тропы, по которой шли принцессы — ее Михас старательно отмечал лентой, которую я ему вручила — тем больше признаков болезни леса замечала. Деревья лежали вповалку, молодых саженцев не было. Цветы увядали, а плоды гнили на ветках.

С собой я несла большую корзинку, в которую складывала каждое растение, встретившееся нам на пути: сморщенные почки деревьев и сломанные ветки; высушенные стебли травы; даже увядающие цветы вместе с корнем. В весеннем лесу я собрала крокус, нарцисс и гиацинт. В летнем лесу я нашла розы и ирисы. В осеннем лесу я собрала цветные листья деревьев, маленькие белые ягоды с какого-то растения, похожего на вечно-зеленое, и даже несколько украшенных драгоценностями яблок. А с зимних деревьев я собрала серебряные веточки, омелу, ягоды остролиста и холодный, как снег, дикий виноград, который сиял, как стеклянные бусинки.

Все, что я видела, было загадочным, и каждое новое открытие приносило мне невероятное удовольствие. Но у каждой находки был изъян: следы от пиршества насекомых или старости, и я не могла понять почему.

Когда мы вышли из леса, я была в смятении, в растерянности. Почему в этом лесу все умирало? Почему ничего не давало ростков? Лес не может существовать без постоянного обновления, если, конечно, это не лес, в котором нет жизни, как мне показалось изначально. Но эти растения жили, я это видела, но они и увядали, это было заметно. Лес не был местом, в котором ничего не меняется, как в склепе, чего можно было ожидать от леса в Подземном мире.

Мы побродили по границе зимнего леса, пока я искала оставленную принцессами тропу. Я нашла ее и лестницу, что вела к их башне.

Она была разрушена до основания.

Мы с Михасом стояли в оцепенении, не отрывая глаз от лестницы.

— Что здесь произошло? — спросила я.

— Землетрясение, еще в первую твою ночь в замке, — ответил Михас.

— Мне это снилось… — прошептала я.

— Это был не сон.

Трудно было сказать, что мы были жизнерадостными,

когда только отправились на поиски, но сейчас мы были в абсолютной депрессии. Я все глубже забиралась в лес, в поисках чего-нибудь, не зная, чего. Хоть какого-нибудь знака, что надежда еще есть, хоть какого-нибудь признака жизни. Ничего.

Я не нашла ничего обнадеживающего, но настояла, чтобы мы вернулись через весенний лес, хотя для этого нужно было сделать круг. Когда мы шли вдоль берега реки, я заметила какое-то новое растение, которого еще не видела — что-то похожее на тростник.

Очевидно, поиск растений очень утомил Михаса, потому что он опустился у одного из деревьев и захрапел. Я пожала плечами и продолжила собирать златоцветник, вербу и фиалки. Опустившись на колени, чтобы изучить нарциссы на предмет болезни, я почувствовала сзади чей-то взгляд.

В ожидании, что это Михас смотрит на меня, притворяясь спящим, возможно, чтобы разрядить обстановку, я обернулась. Но Михас так и спал. А взгляд принадлежал женщине, которая смотрела на меня из тени. Она была одета во все белое, и ткани ее одежды были элегантно драпированы, волосы уложены в замысловатые локоны, но ноги босы.

Я вскочила на ноги, когда она вышла из тени под лучи темного солнца, которое, по ощущениям, светило через неё. Она не отбрасывала тень. Я ощутила, как по телу пробежала дрожь. Кто она? Мертвая душа? Если и так, то она куда менее осязаема, чем Жуст и Тела.

Она наклонилась к нарциссу, и поникший цветок распрямился вновь, а пожухлые лепестки снова наполнились жизнью, но женщина, казалось, стала еще прозрачнее.

— Ты новая невеста, — сказала она, смотря на меня с интересом, плескавшимся в ее темных глазах.

Я ответила ей взглядом.

— Меня зовут Ревека.

Она обвела глазами лес и сказала:

— Тебе и новому королю придется потрудиться, чтобы вернуть жизнь этому лесу.

— Новому королю? Разве Драгос не правит здесь, как минимум, шесть лет?

Она подняла глаза, как будто что-то считая.

— Лето сменялось уже четырнадцать раз, с тех пор как он заключил сделку и пришел в этот окруженной тьмой мир.

— Четырнадцать?!

От моего вскрика Михас проснулся и подскочил. Женщина взмахнула рукой, и он упал обратно, ударившись головой о ствол дерева, уснув опять. Или же потеряв сознание. Я не могу сказать, что произошло наверняка.

В страхе я сделала шаг назад. Но женщина лишь улыбнулась.

— Тебе не стоит меня бояться. Ни тебе, ни кому-либо еще. Некоторые, кто боится смерти, называли меня Кошмар, но я повелеваю смертью не больше простого смертного, — она наклонилась к очередному нарциссу, — и жизнью, конечно.

Коричневые лепестки цветка побелели и поблескивали на свету бледным серебром. Опять же, она стала прозрачнее, чем раньше.

— Кто вы?

— Я? — улыбнулась она, смотря в сердцевину цветка. — Такие вопросы влекут за собой загадки. Но давай остановимся на том, что я нимфа реки Алеты.

— А…а…

Нимфа? Богини… как в греческих мифах? Я замолчала, сбитая с толку.

Не заметив моего резкого молчания, она снова поднялась, расправляя свои одежды.

— Что ты делаешь в лесу королевы, Ревека?