Проклятие Шалиона
Шрифт:
Фойкс откатил бочки в сторону. Ферда вернулся из кухни с подсвечником, в котором ярким пламенем горели несколько толстых свечей. Под бочками на полу они обнаружили крышку люка с массивным железным кольцом посередине. Кэсерил снова сделал знак Фойксу; юноша ухватился за кольцо и, потянув, сдвинул крышку в сторону — под ней уходили вниз узкие ступеньки. Из темноты донёсся слабый крик.
Призрак наклонился к Кэсерилу, словно целуя его лоб, ладони и ноги, затем устремился в вечность. Голубое сияние ещё мгновение сохранялось перед внутренним взором и исчезло. Ферда с подсвечником
В подвале послышались шум и голоса. Вскоре Ферда высунулся из люка и помог выбраться растрёпанному толстому старику с лицом, покрытым синяками и кровоподтёками. За ним один за другим, плача от радости, выбралась ещё дюжина избитых людей.
Освобождённые узники тут же принялись засыпать Ферду и Фойкса вопросами и рассказами о происшедших событиях. Кэсерил скромно стоял в сторонке, прислонившись к бочке, и мысленно складывал воедино все детали головоломки. Толстый старик оказался настоящим кастилларом ди Заваром, обезумевшая от перенесённых переживаний пожилая женщина — его женой, а двое подростков — сыном и дочерью (как подумал Кэсерил, девочка была невероятно худой). Остальные были слуги и приживалы.
Ди Джоал и его отряд прибыли к ним вчера и поначалу казались обычными путниками, хотя и вели себя довольно грубо и невежливо. Когда они стали приставать к кухарке кастиллара, её муж вместе с настоящим управляющим пришли женщине на помощь и попытались выпроводить беспокойных гостей, тогда те обнажили оружие. В обычаях этого дома было давать кров припозднившимся или попавшим в непогоду путникам. Никто здесь никогда раньше не видел ни ди Джоала, ни кого-нибудь из его людей.
Старый кастиллар ухватил Ферду за плащ.
— Мой старший сын… он жив? Вы видели его? Он бросился на помощь управляющему…
— Это был молодой человек, примерно такого же возраста, как они, — Кэсерил указал на братьев ди Гьюра, — одетый в такие же кожаные и шерстяные одежды, как на вас?
— Да… — Лицо старика побледнело от недоброго предчувствия.
— О нём сейчас заботятся боги, ему там хорошо, — искренне сказал Кэсерил.
Известие было встречено горестными воплями. Кэсерил устало поднялся по ступенькам на кухню; освобождённые пленники рассыпались по дому и двору, начали перевязывать своих раненых и наводить порядок.
— Милорд, — шепнул Ферда Кэсерилу, когда тот задержался на минутку погреться у кухонного очага, — вам уже доводилось бывать здесь?
— Нет.
— А как же вы… я ничего не слышал, когда мы спустились сюда. И эти бедняги остались бы умирать от голода и жажды, сходя с ума в темноте. Что же здесь произошло на самом деле?
— Думаю, люди ди Джоала во всём сознаются ещё до утра. — Кэсерил мрачно усмехнулся. — Мне и самому интересно кое-что у них выяснить.
Кэсерил с радостью избавился от пленных, передав их в руки хозяев. Головорезы очень быстро рассказали свою часть истории. Они были из случайно собравшейся шайки, в которую входили несколько разжалованных солдат, подчинявшихся покойному седому, и местные наёмники. Ди Джоал приехал к ибранской границе один и подобрал их в городке неподалёку, где они промышляли то охраной путешественников,
Бандиты знали только, что ди Джоал приехал в поисках человека, который будет возвращаться из Ибры через перевал. Они не ведали, кем на самом деле был их наниматель, хотя о манерах его и придворной одежде отзывались презрительно. Кэсерил понял, что ди Джоал не имел власти над столь поспешно нанятыми им людьми. Когда приставания к кухарке обернулись кровавой стычкой, у него не хватило ни сил, ни твёрдости остановить своих подчинённых и призвать их к порядку.
Смущённый Бергон отвёл Кэсерила в сторону от места, где шёл допрос.
— Кэс, эти ни в чём не повинные люди пострадали из-за меня?
— Нет, принц, я совершенно уверен, что ди Джоал ожидал встретить только меня — посланца Исель. Канцлер уже давно пытается уволить меня со службы у принцессы, и если не подвернётся лучший способ сделать это, он меня попросту тайно прикончит. Как жаль, что я убил этого глупца! Я многое бы отдал, чтобы узнать, что именно уже известно ди Джироналу.
— А вы уверены, что это канцлер устроил западню?
Кэсерил поколебался.
— У ди Джоала со мной были свои счёты, но… во дворце знали только, что я отбыл в Валенду. О моём истинном маршруте ди Джоалу мог сообщить только ди Джиронал. Наверняка канцлер получил донесения от своих шпионов в Ибре, ему кое-что известно о наших намерениях, но надеюсь, немногое. Ди Джоала отправили остановить меня. И наверняка не его одного. За ним следует кто-то ещё.
— Как скоро мы с ними столкнёмся?
— Не знаю. Ди Джиронал командует орденом Сына; он может послать войска, как только придумает для этого достаточно вескую причину.
Бергон задумался, постукивая ножнами меча по сапогу и хмуро глядя в прояснившееся небо. На западе, на фоне зеленоватого сияния темнела горная гряда, над головой показались первые звёзды. Слова седого о том, что будет буран, не подтвердились, на эту выдумку его, видимо, сподвиг слабый дневной снегопад.
— Луна почти полная и взойдёт к полуночи. Если мы будем скакать день и ночь, то сможем пересечь эти беспокойные края до того, как ди Джироналу удастся прислать сюда кого-нибудь ещё.
Кэсерил кивнул.
— И пусть его люди стерегут границу, которую мы уже пересекли. Отличная мысль.
Бергон с сомнением посмотрел на друга.
— Но… ты сможешь скакать, Кэс?
— Я лучше буду скакать, чем драться.
Бергон согласно вздохнул.
— Да.
Горюющий, но благодарный кастиллар ди Завар сделал всё, чтобы помочь Кэсерилу и его людям. Бергон решил оставить мулов, раненых грумов и пострадавших лошадей здесь, чтобы ехать далее налегке. Ферда отобрал самых быстрых и сильных лошадей и проследил, чтобы они хорошо отдохнули перед дорогой и были вычищены, накормлены и напоены. Марч ди Соулд после нескольких часов отдыха вполне оправился и настаивал на том, что будет сопровождать принца. Ди Сембюр сломал руку во время схватки, несколько его ран кровоточили — он решил остаться с багажом и грумами и помогать ди Завару, пока раненые не будут готовы двинуться дальше.