Проклятие Шалиона
Шрифт:
— Хм… — Палли сложил лист и спрятал его во внутренний карман камзола.
— Я попытаюсь ещё, — вздохнул Кэсерил. — Может, однажды я найду верные слова. И ещё я должен написать несколько гимнов материи. Птицам. Камням. Это понравится леди, я уверен.
Палли заморгал.
— Чтобы приманить её поближе?
— Может быть.
— Опасное дело эта поэзия, да и молитвы тоже. Я, пожалуй, посвящу себя действию.
Кэсерил усмехнулся.
— Осторожнее, милорд дедикат! Действие тоже может оказаться молитвой!
В дальнем конце галереи послышалось перешёптывание и приглушённое
Тот объяснил:
— Люди всё утро пытались пробраться украдкой и взглянуть на то место, где беднягу ди Джиронала поразила молния. Если лорд ди Баосия не поостережётся, он потеряет свой чудесный новый дворик — это станет местом паломничества.
Палли откашлялся.
— На самом деле, Кэс, они пытаются хоть краешком глаза увидеть тебя. Двое дворцовых слуг проводят сюда любопытных, потом выводят их из дворца. Не знаю, может, стоит прекратить это. Если они беспокоят тебя, так я… — Он подобрал под себя ноги, словно собираясь встать.
— О нет, не нужно никого прогонять. Прислуге дворца и так приходится из-за меня работать лишнее, так пусть хоть извлекут из этого какую-то прибыль.
Палли фыркнул, но пожал плечами, уступая.
— А у тебя так и не было жара?
— Поначалу я был не совсем уверен, но нет, не было. Врач наконец разрешил мне есть, правда, слишком мало. Думаю, я уже пошёл на поправку.
— Это уже само по себе чудо, за которое не жалко заплатить вайду, чтобы увидеть.
— Да уж. Не знаю, было ли моё возвращение в мир прощальным подарком леди или она просто сохранила для себя по эту сторону дверь, которой всегда может воспользоваться. Ордолл был прав, сказав, что боги — великие скряги. Впрочем, я не жалуюсь — ведь тогда мы наверняка когда-нибудь встретимся. — Кэсерил откинулся на подушки и устремил взгляд в небо голубого цвета леди. Губы его невольно растянулись в улыбке.
— Ты был самым серьёзным парнем из всех, кого я знал, а сейчас ты то и дело скалишься, Кэс. Ты уверен, что после всех этих приключений она не ошиблась и запихала в тебя твою душу?
Кэсерил расхохотался.
— Может, и нет! Ты же знаешь, как бывает в дороге — упакуешь вещи в седельные сумки, а к концу пути возникает ощущение, что вещей этих стало в два раза больше. Торчат отовсюду, сумки раздуваются до невозможности. При этом ты можешь поклясться, что ничего в них не добавлял… — Он похлопал себя по бедру. — Наверное, меня просто упаковали в этот старый сундук не так аккуратно, как было раньше.
Палли покачал головой.
— Так, значит, теперь тебя распирает поэзия… Хм…
Ещё десять дней лечения и вынужденное безделье вовсе не утомили бы Кэсерила, если бы он не скучал по тем, кого с ним сейчас не было. Наконец тоска по ним пересилила отвращение, которое нападало на него
Кэсерил и его эскорт, включавший неизменных Ферду и Фойкса, не торопясь ехали по дороге, наслаждаясь чудесной тёплой погодой. Путешествие совершенно не походило на их отчаянную зимнюю скачку. Каждый вечер, слезая с лошади, Кэсерил клялся и божился, что завтра они поедут медленнее, но каждое утро всё с большим нетерпением подстёгивал коня. Наконец вдалеке снова показались очертания Зангра. На фоне белых пушистых облаков, голубого неба и зелёных полей крепость казалась украшением пейзажа.
Когда до Кардегосса оставалось несколько миль, они встретили на дороге двигавшийся навстречу небольшой обоз. Люди в ливреях провинкара Лабрана сопровождали три повозки, целую вереницу слуг и нагруженных мулов. Две повозки были набиты багажом, полог на бортах третьей был поднят, открывая свету весеннего дня сидевших в ней леди. Повозка с дамами свернула на обочину, оттуда выглянула служанка и подозвала одного из всадников. Лабранский сержант, наклонившись к ней и выслушав приказ, поскакал к Палли и Кэсерилу и отсалютовал.
— С вашего позволения, милорды, если один из вас кастиллар ди Кэсерил, миледи вдовствующая рейна Сара повелевает… просит, — тут же поправился он, — вас посетить её.
Нынешний провинкар Лабрана, вспомнил Кэсерил, был племянником рейны Сары. Судя по всему, ему довелось стать свидетелем её возвращения в родовое поместье. Кэсерил ответил на приветствие.
— Я полностью в распоряжении рейны.
Фойкс помог ему спешиться. Леди и их горничные спустились из повозки по лесенке и вместе двинулись в сторону соседнего луга любоваться весенними цветами. Сара осталась сидеть, поджидая Кэсерила.
— Благодарю вас, кастиллар, — тихо сказала она. — Я рада, что нам выпала возможность встретиться ещё раз. Можете уделить мне минутку?
— Почту за честь, леди. — Он пригнулся, забираясь в повозку, и сел на мягкую скамейку напротив рейны. Мимо по дороге проходили нагруженные мулы. Мирную картину дополняли отдалённые звуки голосов, птичье чириканье, позвякивание упряжи, топот копыт и доносившийся изредка смех горничных.
Сара был одета в простое платье и плащ чёрно-лиловых тонов — траур по несчастному Орико.
— Мои соболезнования, — Кэсерил понимающе кивнул на её наряд, — прошу меня простить, что не смог присутствовать на похоронах рея. Я был ещё недостаточно здоров для путешествия.
Она махнула рукой.
— Судя по тому, что рассказали мне Исель, Бергон и леди Бетрис, вы чудом остались в живых.
— Да… именно.
Она одарила его странным, понимающим взглядом.
— Ведь Орико был благополучно принят богами? — спросил Кэсерил.
— Да, Бастардом. Так же отвергнутый всеми остальными богами, как и при жизни. Увы, это породило слухи о его происхождении.