Проклятие Табигати
Шрифт:
Я прошу, люби меня вечно,
Даже если мешают дожди!
Даже если любовь под луною не вечна,
Ты не верь,
Ты просто люби!..
Маленькая пройдоха знала, что священная песнь умиляет кормилицу и после этого ее стальной характер превращается в свечной воск. Это знала и сама кормилица. Седовласая женщина улыбнулась, в очередной раз попавшись на хитрость молодой хозяйки.
– Что вы опять задумали? Помните, испытание пройдет лишь целомудренная
– А каково это, иметь близость с мужчиной? У тебя был мужчина, Ахнея? И потом, ты никогда не рассказывала мне о самом испытании? Что меня ждёт? – спросила Замира, и кормилица отвела взгляд, в глубине души сочувствуя и опасаясь за жизнь своей подопечной.
– Табигати – мать природа. И испытание будут связаны со стихиями. Первое из них – вода. Избранниц погрузят в воды священной реки, и та, что вынырнет последней, победит.
– Но я не умею плавать! – воскликнула девушка, ощутив, как страх липкими холодными щупальцами заскользил по телу.
– Так плавать и не надо, главное не бояться воды.
– Почему ты мне раньше не сказала? Я могла бы потренироваться!
– Целомудрие…– деловито произнесла женщина, подняв указательный палец кверху.
– Ой, кормилица, оставь эти слова. Я на озеро.
– Но…
– Никаких, но! Я хочу попробовать. Или тебе придется рассказать мне об интимной близости. Я должна знать, чего опасаться, ведь мужчины такие коварные! Как мне уберечь девственность, а тем более целомудрие, если они хитры, как сам Иблис? А будешь перечить, пожалуюсь отцу, и тебя заменят на другую, более сговорчивою!
– Я шестнадцать лет своей жизни посвятила твоему воспитанию! Я ж тебя как родную… – схватившись за сердце, обиженно пролепетала кормилица, прекрасно зная хулиганский нрав дочери Юсуфбея.
– Не хочу, чтобы тебя заменили, не злись. Я быстро, честное слово. А когда вернусь, обещаю выучить последний куплет песни Табигати и прочесть ещё две главы! Кстати, а молоко бывает у целомудренных девственниц?
– Нет, не бывает, – выдохнула в ответ женщина, подчиняясь воле неугомонной девчонки.
– Так ты знаешь, каково это, быть с мужчиной, Ахнея?
– Идите купаться, сейчас полотенца подам… – ответила кормилица, закрывая книгу.
– Не нужно, отдыхай! Я сама возьму. Ты самая лучшая няня в мире! – выкрикнула Замира и, выскользнув за дверь, опрометью рванула по коридору.
Сердечко в груди юной девушки билось быстро и гулко, предчувствуя что-то интересное и запретное. Неизведанное страшило, но безумно влекло отмеченную печатью Богини, ведь запретный плод всегда кажется слаще…
Глава 2
Стоял жаркий летний полдень. Яркое солнце палило нещадно. Чилля. Даже на топчане под старой раскидистой чинарой было невыносимо душно. Маруф, уже не молодой мужчина только что пообедал и пил чай. Он смотрел, как Алишер, его единственный сын махал кетменем на маленьком участке, помогая матери ухаживать за огородом.
Юноша был крепок плечом, вынослив и орудовал тяжелым инструментом, словно детской игрушкой. Алишеру исполнилось всего семнадцать, но его силе уже могли позавидовать многие. Обычно парень подрабатывал носильщиком при местном базаре, но из-за сильной жары местный Кадий запретил торговать в полуденные часы.
Спустя какое-то время к топчану подошла седая женщина в пестром наряде. Она управилась с домашними делами и принесла
– Не забудь взять это с собой, – произнесла супруга, заботливо оставив узелок на углу топчана. – Еще чай будешь?
Мужчина оторвал взгляд от сына, продолжающего работать в огороде, и повернулся к жене.
– Спасибо, но нет. Мне уже бежать пора.
Женщина выдохнула и стала собирать на поднос посуду. Некогда безумно красивая восточная красавица всё ещё не утратила своей стати.
– Фатима, скажи сыну, что мне нужна его помощь в саду у господина Юсуфбея, – произнёс Маруф, и женщина едва не выронила из рук тарелку с лепешками.
– Но никому из мужчин младше пятидесяти нельзя пересекать порог дома Юсуфбея! Наказание десять ударов палкой по пяткам! – воскликнула, напоминая мужу о возможном наказании.
– Арыки пересохли. Вода упала. Розы господина чахнут. Я лишусь головы, если не исправлю ситуацию. А один я не осилю. Ты же знаешь, как вспыльчив Юсуфбей.
– Ох, Маруф. Я сотню раз тебя просила, чтобы ты ушел оттуда. Лучше бы уж в караван записался. Хоть отдохнула бы от тебя, пока ты в пути. И денег там больше.
– Ну да, и басмачи с башибузуками нападают чаще, смерти моей хочешь?
– А тут сейчас что? Либо сыну по пяткам палкой, либо тебе по шее топором? Башибузуки – разбойники пустыни милосерднее, чем этот твой Юсуфбей.
– Какой смысл возмущаться, ежели ничего исправить нельзя? Мне нужна помощь Алишера, отпустишь его?
– Конечно, отпущу. Если тебе голову снесут, что же мне потом одной хозяйство тащить? Узелок не забудь. Осторожнее там. И смотри за сыном. Он с виду большой, а в душе дитя ещё.
– Спасибо, радость моя, – прошептал садовник, чмокнул жену в щеку и, кряхтя, начал собираться.
***
Сад Юсуфбея был великолепен, словно райский оазис. Его заложила ещё прабабка нынешнего правителя Оштоша. Этот небольшой городок очень удачно расположился на перекрестке караванных путей. Здесь находили прибежище и отдых, и караваны северян, и торговцы с востока. Базар Оштоша тоже ломился от товаров. Купцы старались сбыть скоропортящийся товар, закупиться провиантом и водой. Вскоре стихийный рынок обнесли стеной и сколотили прилавки. Ещё немного погодя выросли стойла и мастерские. С раннего утра до поздней ночи здесь стоял гул. Звон кузнечных молотов смешивался с криками мулов, ржанием лошадей и шелестом хан-атласа. Городишко рос, а с ним росла и казна Бая, правившего этими землями. Как-то раз даже сам Султан заглянул в Оштош, но остался недоволен пейзажем. Изворотливая хозяйка дома, первая жена прадеда Юсуфбея объяснила это отсутствием воды. Уж неведомо сейчас, чем она заслужила милость султана, но спустя месяц армия подошла к Оштошу. Перепуганные жители уже приготовились к смерти, но воины султана вырыли озеро на берегу небольшой речушки Анктары. А следом под руководством прабабки нынешнего правителя разбили роскошный сад. И спустя еще совсем немного времени уже сами караванщики везли в Оштош диковинные растения для правителя. Сад стал чудом. Новым Эдемом, как говорили северяне, или отражением Джанната, правда, в отличие от своего божественного близнеца, в нем не хватало только прекрасных Гурий и пери. Розы же по красоте не уступали тем цветам, что некогда росли в священном месте. Все без исключения правители гордились своим садом и розами, и поэтому Маруф так сильно переживал из-за них.