Проклятие темной дороги
Шрифт:
— Мир тебе, — сказал инквизитор, остановившись в двух шагах от сотника.
— И тебе, — согласился сотник.
— Ты пришел, — сказал Фурриас, предоставляя тем самым егерю начать разговор.
— Да. Пришел, — сотник хмыкнул, переступил с ноги на ногу. — Тут такое дело…
— Как тебя зовут? — спросил инквизитор. — Тебя спрашивает Старший брат Ордена инквизиторов Фурриас. Как тебя зовут?
— Коготь, — сотник прищурился. — Или станешь требовать истинное имя? Тогда…
— Что тогда?
— Тогда разговор
— Мать ее так, — согласился Фурриас.
— Ага, — кивнул сотник. — Не в обиду тебе будет сказано, брат-инквизитор, но голосок у тебя… Ты уж, если придется нам еще встречаться… вот так… спокойно, при лошади моей помолчи, а то ведь сбежит. Она у меня пугливая…
— Ты хочешь казаться уверенным… — проскрежетал инквизитор. — Но у тебя плохо получается. Не нужно ломать комедию ни передо мной, ни тем более перед собой…
— Лады, — кивнул сотник. — Без комедии, так без комедии… Может, в тень отойдем? Палит — сил нет.
— Хочешь — можем пойти в деревню, — предложил Фурриас. — Твои не забеспокоятся? Если пойду с тобой к роще, то мои — точно двинутся за мной.
— Ладно, потерпим. Тебе, может, в балахоне пожарче будет, чем мне…
— Может…
— Значит, такое дело… Его милость, господин наместник Гартан из Ключей…
— Известный род, — сказал Фурриас, — уважаемый Орденом.
— Тем более, — вроде как обрадовался сотник. — Так вот, господин наместник велел передать, чтобы ты, брат-инквизитор, чудить перестал и…
— Так и передал, чтобы брат-инквизитор перестал чудить? — осведомился Фурриас.
— Он другими словами передавал, только все одно это значило, чтобы ты не чудил… Всю долину закоптил кострами… Дышать нечем, честное слово.
— Тебе?
— Жителям местным, подданным императора, между прочим. Им уже дышать нечем, ночами не спят, детей тобой пугают. Наместник приказывает тебе прекратить казни без суда. Велит доставлять всех обвиняемых к нему в замок, на справедливый суд…
Инквизитор издал странный высокий звук, будто кто-то провел ножом по стеклу. Коготь не сразу сообразил, что это инквизитор так смеется.
— И еще приказал, чтобы ты не смел нападать, а тем паче убивать людишек, что старые могильники раскапывают…
— А это уже не смешно, — сказал Фурриас.
— Так оно и раньше все не для смеху сказано было, — пожал плечами сотник. — И его милость не смеялся, и я вроде не хохотал… Тебе сказано, ты выполняй, всего делов…
— Кто смеет указывать, что делать, а чего не делать брату-инквизитору? — Фурриас снова засмеялся. — Орден, если ты забыл, может даже приказы императора не выполнять, если решит, что так нужно… Ты разве не слышал?
— Отчего же, слышал. И даже как-то видел, как ваших ребят в сером на
— Тогда ты должен знать, что произошло в Гиблых Кручах после этого. Братьев и служек вешали между Второй и Третьей Сестрой, а к зиме никого в провинции в живых уже не осталось… Удивляюсь, как ты уцелел.
— А я там проездом был. Уехал еще до первых заморозков. И что там случилось потом — только слышал. Говорили о демонах и еще о чем-то таком…
— Правду говорили. И если бы наместник не вмешался в дела Ордена, до сих пор был бы жив… Братья могли предотвратить…
— А братья… Ты вот можешь предотвратить нападение кочевых на Долину? Можешь? Вон, я гляжу, у тебя два палача, два десятка вооруженных монахов, служки… Ты сможешь остановить кочевых, если им в их пустые головы придет вломиться в Последнюю Долину? — Сотник, словно забывшись, до половины вытащил кинжал из-за пояса, глянул через плечо инквизитора на деревню и быстро сунул оружие на место. — Если не сможешь — не трогай тех, что копают.
— Вы пытаетесь найти оружие, способное остановить нашествие?
— Мы пытаемся найти штуки, которые можно продать за большие деньги, а за денежки нанять войско, которое…
— Мне казалось, что в роду Ключей мужчины были умнее и осторожнее, — прервал сотника Фурриас. — Пытаться факелом гасить пожар — безумие. Вы не знаете, что в захоронениях может быть…
— Золото там может быть, оружие старое, эти, артефакты… ничего опасного мы пока не нашли. А вот ты… твои людишки, сколько народу уже убили на могильниках да в руинах? Мы знаем почти о трех десятках. А сколько на самом деле?
— Я не считаю. И не собираюсь считать. И не собираюсь разрешать…
— А ответить готов? — зло спросил сотник. — За убитых, за сожженных, за искалеченных? Это ты ловко придумал — руки рубить да глаза выжигать… А старейшины тебе что плохого сделали? Наместник попытался совет собрать, так отказались старейшины приезжать… Те, что живы до сих пор, отказались. Говорят, Черное Чудовище уже десятерых увезло. И ни один старик не вернулся. Ты с ума сошел, брат-инквизитор? Как можно долиной управлять, если договариваться не с кем? Или у тебя под капюшоном головы нет, темнота одна?
— Это тоже наместник передать велел? — холодно поинтересовался Фурриас. — Про голову?
— Считай, да! — отрезал сотник. — И считай, что про голову — это намек тебе. Был отряд инквизиторов — и не станет. Полагаешь, кто-то станет об этом доносить в Орден? Они там тебя вычеркнут из свитков и забудут. Ты хочешь умереть?
— Я хочу очистить эту землю от скверны, — медленно, отделяя слова одно от другого, проговорил Фурриас. — И если придется умереть, то умру я с мыслью, что оставляю я этот мир чище, чем он был до меня…